0
— Привет, Илья!
По крайней мере, голос приятный, — подумал Линьков и открыл глаза.
Перед ним стояла невероятно сексуальная обнаженная женщина.
Нереально сексуальная…
Однако делать с ней что-либо кроме созерцания Линькову не хотелось.
Так не хочется срывать экзотический цветок или дотрагиваться до хрупкой вазы – страшно повредить красоту.
— Чего желаете? — ласково спросила она.
Как будто в ресторане заказ делаю…
— Можешь… — Линьков замялся, подбирая слова, — можешь сделать что-нибудь пошлое?
— Насколько пошлое по десятибалльной шкале?
— Ну, для начала на 2.
— Хорошо, — она кивнула и поднесла палец ко рту.
Вот, это другое дело…
Руки исполнительницы желаний уже путешествовала по груди, затем скользнули по животу вниз.
Линьков на секунду зажмурил глаза, представляя, как смотрелся бы рядом со сгенерированной программой женщиной. Картинка ему не понравилась.
Красавица и урод. Порно для извращенцев.
Нет, Линьков считал себя вполне привлекательным для своего возраста мужчиной, но на фоне нечеловечески безупречных форм виртуальной дамы собственные физические недостатки вдруг стали явственнее и заметнее. Обмякший живот, давно забывший очертания пресса; сутулая спина, одно плечо ниже другого; над шеей проступает второй подбородок; зачёсанные набок волосы плохо скрывают плешь на голове…
Конечно, в виртуальной реальности можно легко отредактировать собственный внешний вид или воспользоваться обширной библиотекой аватаров, но Линьков принципиально не занимался подобным.
— Стоп! — идеальная женщина замерла в пикантной позе, — я хочу… отредактировать тебя.
— Уверены, что желаете внести корректировки? – с придыханием произнесли совершенные губы, — что именно вы хотите исправить?
— Можно сделать более… настоящей?
— Настоящей? – одна из роскошных бровей слегка приподнялась вверх, — можно загрузить реальные образы из вашей памяти или…
— Нет-нет! Никакого ковыряния в башке! Просто… Не знаю… Ты выглядишь слишком нечеловечной, не живой. Идеальной до… безобразия! Нужны хоть какие-то недостатки…Живот не такой ровный, грудь не такую упругую, хрен знает…
— Выполняется…
Красотка на несколько секунд исчезла.
— Так лучше? – спросила она, появившись снова.
— Перебор…
— Для получения оптимального результата следует максимально точно сформулировать характеристики…
— Господи, — не выдержал Линьков, — я понимаю, что Virtuasm — это секс с мозгом, но не в прямом же смысле!
Щелчком пальцев вызвав интерфейс, он с силой ударил по голографической надписи «Выйти в реальность».
— Сохранить конфигурацию для следующего использования?
— Нет!
В затылке завибрировало. Яркая вспышка света заставила Линькова зажмуриться. Когда он открыл глаза, интерфейс Virtuasm-2091 сменила привычная обстановка кабины экскурсионного скафа.
На часах 11 42. Через 8 минут можно будет запускать пассажиров.
Снять напряжение перед работой не удалось.
Вздохнув, Линьков закрыл окно «Virtuasma» и начал проверку систем скафа.
1
— Добро пожаловать на борт гидроскафа первого класса «JC» (ДжейСи)– едва последний пассажир занял свое кресло, автоматически включилась ИИСУС (Искусственная Интегрированная Система Управления Скафом), — судно названо в честь Джеймса Кэмерона — культового режиссера прошлого столетия. В 2012 году он спустился в Марианскую впадину и снял об этом фильм «Вызов бездне». Сегодня – ваш черед бросить вызов бездне и отправиться на экскурсию в самое глубокое место на земле!
Пока искусственный гид описывала прелести глубоководного погружения, Линьков в зеркало над приборной панелью лениво разглядывал туристов. Все шесть кресел, полукругом располагавшиеся вдоль бортов скафа, заняты — полный комплект, редкость в последние месяцы.
Экскурсия на дно Марианской впадины – развлечение не из дешевых, и обычно в салоне «JC» оказывались крайне обеспеченные граждане. По ним можно было отслеживать тренды современной моды и новинки технического прогресса. Сейчас в моде были биотехнологии и нейропротезирование, однако многие до сих пор пользовались синтетическими имплантами и искусственными органами. Эта группа не была исключением. Два кресла у заднего борта заняла парочка «синтетиков» — девушка с массивным колье на шее, выглядящая как реклама клиники пластической хирургии, и бритоголовый молодой парень в красной майке, с огромными искусственными бицепсами. Слева от них расположился сутулый тип с навороченным протезом-манипулятором вместо правой руки. Перед ним сидел жизнерадостный крепыш в зеленом спортивном костюме, выделяющийся неестественно золотистым загаром и длинными закрученными усами. Облюбовавший место у переднего правого иллюминатора очкарик в сером пиджаке был похож на типичного сотрудника корпорации среднего звена, а сидевшая позади него брюнетка привлекала внимание чересчур откровенным платьем и туфлями с очень высоким каблуком.
Ничего особенного. По крайней мере на первый взгляд.
-…Корпус скафа способен выдержать давление больше 1000 атмосфер. Благодаря десяти железоникелевым аккумуляторам емкостью 180 КВт, «JC» нет равных в своем классе по энергообеспечению и длительности пребывания под водой. Четыре двигателя мощностью по 12,5 КВт, инновационная система гребных винтов и специализированный обтекатель обеспечивают отличную скорость подводного хода и возможности вертикального и горизонтального маневрирования. Компания «Deep Sea Travel» гарантирует стопроцентную безопасность экипажа во время экскурсии…
Раньше с Линьковым плавала настоящий гид — Агата. Несмотря на нелюбовь к ИИ, Линьков не мог не признавать, что в целом СУС (так он для краткости называл ИИ «JC») справлялась с работой лучше Агаты. Минус был один – с СУС нельзя было уединяться в кабине пилота между рейсами.
Когда-нибудь меня спишут за борт, как Агату — подумал Линьков, слушая болтовню ИИ, — СУС станет еще умнее, и сама будет пилотировать скаф. А меня выкинут в утиль…
-…Кресло оборудовано нано-кондиционером, на правом подлокотнике – панель климат-контроля, под левым подлокотником располагается мини-бар. Каждый из вас может воспользоваться сенсорным дисплеем перед вашим креслом и подключиться к одной из 24 подвижных внешних камер гидроскафа. Также вы можете надеть специальный шлем, позволяющий управлять камерами простыми движениями головы.
— А где регулируется уровень света? – поинтересовался очкарик.
— Уровень света регулируется автоматически по мере погружения, — ответила СУС, — убедительная просьба – во время экскурсии соблюдайте технику безопасности, покидайте свои места и перемещайтесь по салону только в случае крайней необходимости. Первая точка нашего маршрута – подводный вулкан Дайкоку.
Линьков врубил двигатель. Заработали гребные винты, салон мягко качнуло, и скаф, медленно набирая скорость, заскользил по волнам.
— Эй, а как насчет предупредить, что будет трясти? – крикнул усач в зеленом, — я сок пролил на футболку!
— Блоки выдачи салфеток находятся под каждым иллюминатором, — быстро среагировала СУС, — также вы всегда можете воспользоваться туалетом, расположенным в хвостовом отсеке гидроскафа. Погружение состоится примерно через 3 минуты, когда мы достигнем 210 19` северной широты и окажемся прямо над жерлом вулкана.
Облившийся соком крепыш рьяно тер пятно на своей футболке. Очкарик, подперев рукой подбородок, задумчиво вглядывался в забрызганный иллюминатор. Качок что-то увлеченно рассказывал своей подружке, она старательно изображала заинтересованность. Брюнетка в откровенном платье внимательно наблюдала за тем, как сутулый тип пытается сложить своей искусственной рукой какую-то фигурку оригами из салфетки. На руку, правда, его нейропротез походил мало – пальцев больше, чем полагается человеку, и все тонкие, и длинные, как лапки насекомого. Пара лапок поменьше и потолще крепко держали салфетку, остальные шесть ловко скользили туда-сюда, оставляя после себя ровные сгибы.
Завораживающе и отталкивающе одновременно…
— А вулкан будет извергаться? – внезапно спросил очкарик.
— Судя по показаниям сейсмографа – в ближайшие часы Дайкоку будет неактивным, — ответила СУС, — зато рядом с ним вы сможете наблюдать уникальное явление – озеро чистой расплавленной серы.
— И что в нем такого уникального? – спросила «синтетическая дама», поправляя искусственный бюст.
— Температура в кратере достигает 187градусов по Цельсию. Это единственное место на Земле, где можно увидеть жидкую кипящую серу. Другое такое озеро существует только на Ио – одном из спутников Юпитера, — пояснила СУС, — правда, добираться туда куда дольше и затратнее.
— У меня в ушах тоже есть немного серы, — заявил качок в красной майке, ковыряясь в ухе, — может туда тоже отправить экспедицию?
Панель управления запищала и загорелась пестрым калейдоскопом – скаф вошел в зону погружения. Линьков заглушил двигатели и остановил гребные винты.
— Погружение начнется через 3,2,1…
Две из шести балластных цистерн «JC» начали заполняться водой.
Линьков, привычными движениями выставил боковые рули на нужный угол погружения и отрегулировал скорость.
Добро пожаловать в мой мир!
2
— Как откидывается сиденье? – прервал всеобщее молчание усач, когда вулкан Дайкоку остался позади, — хочу вздремнуть, пока мы не добрались до подводных монстров.
— Сидения не откидываются, — ответила СУС, — если хотите спать, то в мини-баре есть кофе.
— Я не употребляю кофеин!
— Сочувствую.
Линьков вывел на экран камеру, направленную на капризного пассажира. Тот осунулся и выглядел куда менее жизнерадостным, нежели в начале поездки. Усы как-то пообвисли, а загар, казалось, побледнел. Или не казалось…
— СУС, зум на шестую камеру! – попросил Линьков.
Все с тобой понятно. Подкожный слой хлорофилла…
Новинка биохакинга — имплантация растительных пигментов под кожу. Если верить рекламе, эта операция улучшала иммунитет, очищала кровь, защищала кожу от воздействия ультрафиолета, снижала риск заболевания раком, повышала энергетические резервы организма и давала еще с десяток полезных для здоровья бонусов. Правда, в отсутствии солнечного света кожа бледнела, и энергия сходила на убыль.
Легально это удовольствие вышло бы в цену двух новеньких гидроскафов типа «JC». Но даже после легальной операции был высок риск того, что отдельные участки кожи приобретут зеленый оттенок, вместо золотистого. Избавление от таких побочных эффектов стоило в десять раз дороже самой имплантации. У усача таких денег, видимо, не было – на его руках и шее Линьков разглядел бледно-зеленые пятна. Как у трупа. Или у недозрелого огурца.
— Мы приближаемся к местам, которые дают ученым основания предполагать, что жизнь зародилась на дне океана, — СУС традиционно начинала эту фразу, каждый раз, когда отметка глубиномера переваливала 1000 метров, — сюда не проникают солнечные лучи, поэтому здесь нет организмов, способных осуществлять процесс фотосинтеза…
Да нет, есть один. Сидит и страдает без солнечных лучей. Так тебе и надо, мистер Огурец. Человек должен пердеть азотом и водородом, а не выделять кислород…
-…Благодаря гидротермальным источникам, создающим пограничные контрасты температур и вырабатывающим особые токсины, глубоководные впадины действуют аналогично исчезающим в наше время лесным массивам – поглощают углекислый газ и вырабатывают кислород. Здесь — в прямом и переносном смысле – кипит жизнь. Вы можете наблюдать это в иллюминаторы.
Действительно, жизнь вокруг гидроскафа буквально бурлила. Линьков замедлил скорость погружения, перевел большую часть прожекторов в режим приманочных огней и пустил скаф в медленный, почти горизонтальный, дрейф. Из темноты появлялись рыбы самых разных размеров, медузы, скаты и черт знает кто еще. Одни тут же разочарованно уплывали. Другие были настроены агрессивно, и их приходилось отгонять акустическими волнами. Для тех, кого не пугает звук, у Линькова наготове электрический разряд. Сегодня таких пока нет.
СУС перешла на максимальную скорость вещания:
-…По левому борту вы можете наблюдать малоротую макропинну, известную также как бочкоглаз! Это уникальная рыба – ее глаза расположены внутри прозрачной головы…
-…Справа от нас проплывает амфитретус – тело этого осьминога заключено в желеобразную оболочку, поэтому его ошибочно можно принять за медузу…
— Вы, наверное, очень смелый?
— Что? — сосредоточенный на радаре и внешних камерах, Линьков вздрогнул от неожиданности, когда возле уха раздался женский голос. Рядом с ним стояла брюнетка в откровенном платье.
— Вы, наверное, смелый человек! – повторила она, — раз за разом опускаетесь на такую глубину, ко всем этим чудищам, и вам не страшно…
— Даже если все эти «чудища» объединятся, им не удастся оставить царапину на корпусе «JC».
— Все равно. Мне кажется, пилот – очень мужественная профессия.
— Не спорю – с мужественностью у меня все в порядке, — ухмыльнулся Линьков, оценивающе осматривая внезапную собеседницу. Ничего особенного в ней не было. Но сейчас, когда она находилась рядом, Линькову подумалось, что в этой заурядности есть определенный шарм.
А еще от нее так приятно пахнет.
— Мне нравятся мужественные мужчины, — она шагнула ближе, — можно посмотреть поближе на ваш… монитор?
— Да… конечно… — промямлил Линьков, чувствуя, как ее бедро прижимается к его локтю.
— А что это за прибор? – ее рука обхватила рычаг вертикального маневрирования и Линьков рефлекторно сглотнул, чувствуя волну возбуждения.
— Это… эээ… это не нужно трогать…
Что с тобой, Линьков? Контролируй себя, похотливая скотина!
— А что можно потрогать?
Сказал бы я, что тебе потрогать…
Линьков зажмурился, стараясь сосредоточиться, но распаленное воображение тут же в деталях нарисовало несколько вариантов сцены секса с пассажиркой прямо на приборной панели. Он почувствовал руку девушки у себя на колене.
-…Сзади на нас несется плащеносная акула… — звучал где-то в отдалении голос СУС.
Сзади… Да, почему бы не сзади.
-…Если бы не ее «плащ» из складчатых жабр, эту хищницу можно было бы принять за огромного угря…
Да, детка, этот угорь по-настоящему огромен.
-…У нее двадцать рядов острейших зубов и… кажется, она собирается напасть на один из наших прожекторов…
Открыв глаза, Линьков увидел тревожное мигание радара. Змееобразное тело стремительно приближалось к «JC». Пускать акустическую волну было поздно — до столкновения со скафом осталось меньше двух метров.
Тело хищницы сжалось и пружиной выстрелило вперед. Линьков рванул штурвал вправо, спасая прожектор от иглообразных зубов плащеносца, и пустил по корпусу скафа электрический разряд. Салон ощутимо тряхнуло, ошеломленный монстр исчез в темноте, а брюнетка, пытаясь удержать равновесие, все-таки схватилась за рычаг.
Черт!
Скаф сильно накренило вперед и лицо Линькова впечаталось в приборную панель. Возбуждение и приятный аромат сменили боль и металлический вкус крови на губах.
— Что случилось? – проснулся мистер Огурец.
— Ну и морда у нее! Надеюсь, эта штука не пробила корпус? – наперебой загалдели пассажиры.
— Корпус «JC» сделан из высокопрочной никелированной стали, — напомнила СУС, — этот, и другие монстры, могут часами биться о наш гидроскаф и ломать себе зубы, без всякого ущерба для вашей безопасности…
Напуганная брюнетка все еще стояла рядом с приборной панелью. Зажимая рукой разбитый нос, Линьков смотрел на нее и не мог понять, почему еще несколько секунд назад был так сильно возбужден.
— Вы, и правда, очень мужественный!
Феромоны! Как я сразу не догадался!
Вживление под кожу возбуждающих феромонов было запрещено уже лет 10, но разве запреты Бога остановили Адама и Еву? Теперь, глядя на откровенный наряд и томный взгляд пассажирки, Линьков не испытывал ничего кроме отвращения.
— Вам, леди, стоит пройти на свое место. И не вставать с него больше без крайней необходимости.
— Но я…
— Ради вашей безопасности!
Больше не обращая на нее внимания, Линьков выключил приманочные огни, выровнял гидроскаф и ускорил погружение.
3
Линьков заглушил прожекторы и гидроскаф погрузился в царство тьмы.
Через несколько секунд со всех сторон начали появляться светящиеся точки.
— Приглядевшись, вы сможете разглядеть не только фотофоры, но и силуэты их обладателей. Компания «Deep Sea Travel» не несет ответственности в случае, если после экскурсии они станут сниться вам в кошмарах.
— Может быть, и внутри свет выключим? – предложил мистер Огурец.
Тебе лишь бы поспать. Но почему бы и нет…
Вопреки ожиданиям, салон не опустился во тьму. Слабо поблескивали сенсорные дисплеи, чуть ярче горели датчики на приборной панели… А ярче всего светился голубовато-зеленым светом очкарик в сером пиджаке.
— Смотрите, этот парень прямо сияет от счастья! – насмешливо фыркнула дама в колье.
— Чувак, ты что, имплантировал себе под кожу светодиоды? – спросил качок.
— Скорее всего это культивированный фосфор, — впервые подал голос обладатель нейропротеза.
— Я с детства боюсь темноты, — смущенно произнес очкарик, вжавшись в кресло.
К одному из иллюминаторов «JC» практически в упор приблизилась подсвеченная бусинами фотофоров зубастая физиономия.
— А какие еще части тела у тебя… подсвечиваются? – спросила фосфоресцирующего мужчину брюнетка.
Знаю я, какие части тела у тебя на уме!
Качок понял намек и заржал. Очкарик от смущения, казалось, стал светиться еще сильнее. Белесый неподвижный зрачок, прижался к стеклу иллюминатора, однако кроме Линькова на него никто не обращал внимания.
Интересно, почему СУС молчит?
— Что вы к нему пристали? – вступился за человека-светлячка мистер Огурец, — согласно протоколу №39 к Конвенции по защите прав человека от 19 ноября 2059 года – каждый имеет право на изменение и дополнение собственного тела, если это не несет вреда окружающим. Разве подкожный фосфор кому-то вредит?
Брюнетка пожала плечами. Бритоголовый хотел что-то возразить, но подруга остановила его, мягко коснувшись синтетического плеча.
— Дорогие друзья, внимание! Прямо сейчас довольно крупный хаулиод — целых сорок сантиметров в длину — собирается атаковать один из иллюминаторов правого борта, — тут же включилась СУС.
Действительно, глубоководный хищник, повернувшись жуткой мордой к иллюминатору, резко запрокинул голову вверх и назад, одновременно выдвигая вперед нижнюю челюсть. Казалось, еще чуть-чуть и он вывернется наизнанку.
— Спасибо, — шепнул человек-светлячок мистеру Огурцу, перегнувшись через поручень кресла.
— Не за что, — отозвался усач, подмигнув – мы, нью-веганы, должны поддерживать друг друга.
— Но я не вегетарианец, — робко признался очкарик.
Пасть хаулиода, напоминающая сейчас ковш экскаватора захлопнулась. Острые игловидные зубы клацнули по сверхпрочному стеклу.
— Не вегетарианец? – заорал мистер Огурец, — тогда какого хрена ты используешь культивированный фосфор?
— Ну, вы сами сказали, протокол № 39…
— Да срать мне на протокол! – неистовствовал усач, — если ешь мясо – не используй биотехнологии!
— Но я…
— Боишься темноты! Я слышал! А яйца у тебя тоже фосфоресцируют?
Бритоголовый довольно загоготал:
— Ага! Подсветка! Чтобы наверняка не промахнуться!
— Хватит! – не выдержал Линьков и включил свет в салоне.
Сломавший пару зубов об иллюминатор «JC» хаулиод отпрянул в темноту, быстро превратившись в едва заметную мерцающую точку.
— Какого черта, СУС? – отключив громкую связь, процедил Линьков, — у тебя что, спящий режим активировался?
— Прошу прощения, — отозвалась ИИ, — отвлеклась. Сейчас исправлюсь.
Отвлекалась?
— Недалеко от нас находятся «черные курильщики» — те самые гидротермальные источники, — СУС перешла на громкую связь, — температура воды над ними достигает свыше 450 градусов цельсия! Однако, несмотря на постоянный риск быть сваренным вкрутую, даже здесь умудряются выживать некоторые организмы!
Камеры не фиксировали никакой жизни рядом с подводным гейзером, но на радаре отчетливо были видны несколько пульсирующих точек чуть ниже гидроскафа.
Переключив нижние прожекторы в режим зеленого цвета, Линьков высветил силуэты трех замаскировавшихся под цвет дна осьминогов.
— Прямо под нами отдыхает колония осьминогов! – по громкой связи сообщил он.
— Осьминоги способны мгновенно менять окраску тела благодаря хроматофорам – специализированным пигментным клеткам, — пояснила СУС, — головоногие могут перемещать пигменты разного цвета под кожей с помощью мышц и нервов…
Линьков посмотрел на салон. Кроме синтетической парочки все сидели в шлемах. Бритоголовый выглядел так, будто его мучает запор. Напряженный, с сжатыми кулаками и закрытыми глазами, он покраснел под цвет своей майки. И даже сильнее. Или это майка побледнела…
Линьков несколько раз моргнул. Так и есть. Майка стремительно теряла яркость и скоро стала прозрачной, явив глазам дамочки в колье рельефный пресс. Качок открыл глаза, вытер пот со лба и улыбнулся, глядя на свою спутницу, плохо изображающую восторг.
— Что за хрень с его майкой? – вполголоса пробормотал Линьков.
— Умная майка от Asics, — зазвучал в наушнике вкрадчивый голос СУС, — сделана из специального чипированного термохроматического материала. Чипы управляются мозгом, по тому же принципу что хроматофоры у осьминогов.
Судя по всему – мозг не самая сильная его мышца.
— Прямо сейчас один из осьминогов меняет цвет на более темный, — ИИ перешла на громкую связь, — он хочет произвести впечатление – либо готовится к драке, либо к совокуплению…
Сложно было понять к чему готовится осьминог, но его движения выглядели агрессивно. Покружив вокруг двух других, более бледных, головоногих, он рывком подобрался ближе и обхватил того что покрупнее двумя щупальцами.
Видимо, это самка…
— Во время совокупления самец осьминога, как минимум, может лишиться гектокотиля – полового щупальца, как максимум – быть целиком съеденным самкой по завершению процесса, — вещала СУС, — поэтому, обычно самцы стараются максимально дистанцироваться в процессе спаривания.
Внезапно, пассивно лежавший рядом третий осьминог взмахнул щупальцами, поднимая вверх тучу песка, камешки и мелкие ракушки, а затем выстрелил в нее струей воды. Ракушки и камни, как залп картечи, настигли самца-агрессора и отшвырнули его из луча прожектора.
— Второй самец отгоняет конкурента! Но… воспользоваться правом победителя он не собирается…
Действительно, ракушечный стрелок, хищно растопырив щупальца, бросился в погоню. Две светящиеся точки на радаре стремительно удалялись в сторону. В луче прожекторов осталась лишь самка осьминога. Произошедшее не произвело на нее абсолютно никакого впечатления. Как и на пассажиров скафа.
4
-…Глубина погружения – 4000 метров! Давление — 375 кг/см2. Если бы не корпус «JC», вас всех бы раздавило его силой. В первую очередь у вас бы лопнули глаза…
Что ты несешь, СУС!?
-…Поэтому, большинство местных обитателей слепы от природы, — продолжала ИИ, — выживать им помогают плавательные пузыри, заполненные газом. Они создают внутреннее давление, противостоящее давлению внешнему. Помимо этого, определенные генетические мутации максимально приблизили плотность их тел к плотности воды. Гены, отвечающие за минерализацию костей и прочность скелета, у них практически полностью заменены генами, разжижающими клеточную мембрану. Можно сказать, что вокруг нас сейчас плавают живые куски холодца.
— СУС, с тобой все в порядке? – спросил Линьков.
— Думаю да.
— Тогда что ты делаешь? Все эти лопнувшие глаза и куски холодца… что это?
— Кажется, это называется – импровизация, — ответила СУС.
Приплыли.
Скаф продолжал погружаться в бездну. Слева и справа от судна мелькали огоньки фотофор местных обитателей. Доверившись интуиции, Линьков выбрал одну из множества пульсирующих точек на радаре и направил «JC» к ней.
Точка на радаре становилась все ближе. Линьков вывел на экран изображение с одной из передних камер скафа и удовлетворенно кивнул, глядя как позади светящегося фонаря-приманки, потихоньку проглядываются уродливые очертания подводного монстра.
— Если вы подключитесь к камерам 7,8 или 9, то сможете наблюдать крупный экземпляр глубоководного удильщика, также известного как морской черт, — быстро отреагировала СУС.
Линьков заглушил двигатели и повернул скаф вправо. Теперь в иллюминаторы левого борта была хорошо видна широкая пасть с кривыми загнутыми внутрь острыми зубами разной длины.
— Эта хищная рыба входит в списки самых уродливых обитателей морского дна. Из-за непропорционально огромной пасти сложно разглядеть ее плоское и узкое тело…
Пасть действительно была страшной. Но еще страшнее были, холодные и выпуклые слепые глаза над этой пастью.
Каждый раз пугают также сильно как в первый.
Линьков хорошо помнил свою первую встречу с удильщиком. Несколько лет назад, когда подводный туризм еще не был так развит, а исследования океана хорошо финансировались, он работал пилотом скафа на плавучей станции Международного Институту Гидробиологии. Возил по малоизученным участкам дна одного видного ученого, профессора.
— Не так страшен морской черт, как его малюют, — пошутил тогда профессор, — ни одна фотография не сможет передать ощущение от его взгляда.
— Очень жуткий, — согласился Линьков, — особенно глаза.
— А я, признаться, — помедлив пару секунд, качнул головой профессор, — видел глаза, напугавшие меня сильнее.
— Чьи?
— Искусственно омоложенного старика…
— Передняя часть плавника морского черта состоит из шести колючих лучей, — голос СУС вырвал Линькова из воспоминаний, — один из них выступает над челюстью и носит название «иллиций». Светящийся нарост на конце иллиция называется «эска». Благодаря ему рыба получила название удильшик.
— Я бы назвал его фонарщиком – сказал мистер Огурец, — эта палка над его головой больше похожа на фонарь.
Линьков выключил приманочные огни, и удильщик остановился. Страшная морда покрутилась влево-вправо. Линькову вспомнился старый фильм, там дети прятались в волшебной библиотеке от жуткого старика-сторожа. А он, сгорбившись всматривался во тьму, высоко поднимая над головой фонарь.
-…На самом деле эска — это наполненная слизью железа, населяемая живыми микроорганизмами, которые обладают биолюминесценцией, требующей присутствия кислорода, — вещала СУС, — в процессе охоты морской черт расширяет стенки артерий, обеспечивая приток кислорода к эске…
— Ну и чучело, — пробормотал бритоголовый.
Хищник повернул направо и поплыл вдоль скафа, выискивая новую добычу.
-…Теперь вы можете видеть тело удильщика. Обратите внимание на нарост сбоку – это сросшийся с самкой самец морского черта…
— Че? – у качка даже майка поменяла цвет, — в смысле – сросшийся?
-…Выбрав по запаху феромонов, строению и особенностям свечения эски самку, самец прицепляется к ее боку зубами, и освободиться уже не может. Постепенно они срастаются языком, губами, а чуть позже и кровеносными сосудами. Самец утрачивает зубы, кишечник, глаза, другие жизненно важные органы, и становится придатком самки, питаясь посредством ее крови…
— Мерзость какая! – возбужденно крикнул бритоголовый, — а для нас она не опасна?
Боишься, что присосет к себе и будешь плавать за ней хвостом? У меня для тебя плохие новости – ты, похоже, уже нашел своего удильщика…
— Мало что вообще представляет опасность для корпуса «JC», — с гордостью заявила СУС, — тем более, морской черт, как и большинство остальных обитателей абиссали, имеет хрупкие кости и мягкую клеточную структуру тела.
— То есть, если мы врежемся в эту тварь, то размажем ее на куски?
СУС не успела ответить.
— Зачем убивать ее?
Бритоголовый в недоумении уставился на свою подружку.
— Зачем убивать ее? – повторила дама в колье, — это же живое существо.
Качок хотел возразить, но женщина обхватила его запястье и покачала головой.
-…Искусственно омоложенные старики?
— Да, — кивнул профессор, — К счастью или к несчастью, медицина и технологии в наше время достигли того уровня, когда старение уже не является неизбежностью. По крайней мере, внешнее старение. Как говорится – любой каприз за ваши деньги.
— Вы имеете ввиду синтетиков?
— Нет, — грустно улыбнулся профессор, — синтетики — лишь первая ступень. Я говорю о полном омоложении организма на клеточном уровне. Уж, поверьте мне, Илья. Гидробиологи, тоже приложили к этому руку. В частности, мои исследования генома медузы Turritopsis nutricula…
Линьков ткнул двумя пальцами в ту часть зеркала над приборной панелью, где видно было отражение синтетической парочки, и максимально растянул картинку, увеличивая масштаб.
— Их довольно сложно отличить, особенно если не знать как, — говорил профессор, — после операции практически все внешние признаки старения устраняются. Разве что, кожа шеи со временем снова частично теряет эластичность и становится дряблой…
Слова гидробиолога проносились в голове Линькова, заглушая голос СУС и шум приборов. Он как завороженный смотрел на массивное колье, переливающееся стразами и драгоценными кристаллами, боясь поднять взгляд выше.
-…Но есть то, что пока еще никакая наука не в силах изменить полностью. Не зря глаза называют зеркалом души.
Линьков решился взглянуть на «зеркала души» дамы в колье, и ему показалось, что она тоже смотрит на него. Усталыми тусклыми водянистыми глазами глубокой старухи.
Во рту у Линькова пересохло, по коже пробежала холодная волна мурашек. Он быстро провел пальцем по зеркалу, сбрасывая приближение, и перевел взгляд в иллюминатор. Удильщик по-прежнему плыл рядом с «JC».
Линьков включил гребные винты, и морской черт ретировался в темноту.
5
Глубина за бортом достигла 5400 м. Вода за иллюминаторами становилась все более мутной и грязной.
— Мы входим в зону абиссальных отложений. Они образуются из микроорганизмов, отходов жизнедеятельности глубоководных обитателей и их останков, различных материалов горных пород и минералов. Это – своего рода «шведский стол» для хищников абиссали. Здесь можно встретить самых необычных представителей подводной фауны…
Что-то с тобой не так, СУС. Не должен ИИ, ответственный за жизни людей на глубине в несколько тысяч метров, импровизировать.
Импровизировать, отвечая на вопросы туристов, неплохо получалось у Агаты. Линьков искренне восхищался, как она с блеском выходила из неловких ситуаций, заполняя пробелы в знаниях о подводном мире при помощи багажа мифологии.
Линьков улыбнулся, вспомнив вступительные слова Агаты, которые она произносила в начале экскурсий.
«Древние греки считали, что в самой глубочайшей бездне на Земле за вратами бога морей Посейдона, окруженный тройным слоем мрака, располагается Тартар – темница для самых страшных чудовищ, которых когда-либо носила Земля. Добро пожаловать в самую глубочайшую бездну на Земле – Марианскую впадину!».
Вряд ли они произвели бы эффект на сегодняшних пассажиров.
Человек-светлячок, кажется, решил спрятаться под шлемом от хлорофиллового вегетарианца. Тот уже не выглядел агрессивным – видимо, недавний выплеск эмоций еще сильнее ослабил его энергетические запасы. Мистер Огурец развалился в кресле, запрокинув голову наверх (поближе к потолочным лампам), зеленые пятна на его руках стали еще заметнее.
Весельчак в умной майке и его омоложенная подружка внаглую целовались, лапая друг друга под одеждой. Феромоновую брюнетку это зрелище увлекало куда сильнее, чем вид по ту сторону иллюминаторов, а Линьков поежился и перевел взгляд на мужчину с нейропротезом.
Тот почти не отлипал от дисплея. Рассмотреть, чем он занят не помог даже зум. Сделанный из салфеток журавлик гордо возвышался на краю пассажирской приборной панели, перекрывая значительную часть объектива направленной на него камеры.
-…Над нами проплывает так называемая «Медуза НЛО», относящаяся к семейству Crossota. Можете наблюдать ее в камеры номер 9,10,11 и 13…
Линьков оставил в покое любителя оригами и переключился на 13ую камеру. Медуза, парившая над скафом, действительно походила на летающую тарелку. Сходство усиливали восемь желтовато-оранжевых крупных фотофор, ровными кругами расположившихся по периметру ее тела.
Линьков приоткрыл выпускные клапаны на одной из балластных цистерн и плавно повернул штурвал. «JC» медленно начал движение вверх и влево.
Когда в иллюминаторах правого борта показались кончики щупалец Кроссоты, Линьков закрыл выпускные клапаны. Скаф еще несколько секунд продолжал подъем, а затем завис на месте, открывая пассажирам идеальный обзор на необычное морское создание.
Сбоку диковинная медуза больше походила не на инопланетный корабль, а на причудливую смесь хэллоуинской тыквы и Ктулху, для атмосферы начиненную биолюминесцентной подсветкой.
— Несмотря на медленную скорость передвижения, Crossota – опасный охотник. У нее целых два набора щупалец. Короткие — парализуют жертву стрекательными клетками, длинные – захватывают парализованный объект и подтягивают к телу охотницы…
Лавируя среди ила и крошева глины, маленькая пучеглазая рыба с несоразмерно большим отвисшим ртом, уверенно двигалась на свет фотофор Кроссоты. Как только кончик ее сплющенной морды коснулся одного из коротких жгутиков медузы, рыбка дернулась и застыла. Мгновением позже более длинные щупальца, раскинутые вокруг тела Кроссоты на манер фаты, одновременно, но асинхронно опустились вниз. Превратившись в подобие уродливой руки, щупальца горстью зачерпнули воду под медузой и потащили парализованную рыбу внутрь люминесцирующего купола.
Отталкивающе, но в то же время, завораживающе. Что-то подобное я уже видел сегодня.
— Парализованная жертва не может двигаться, но чувствует боль, — комментировала СУС, — представьте, как будто в вас одновременно стреляют из ружья-транквилизатора и бьют шокером…
Боже правый, СУС, завязывай уже!
Линьков переключился на камеры внутри скафа, проверяя реакцию пассажиров на очередную «импровизацию» ИИ.
Испуганным выглядел только Светлячок, торопливо стянувший с головы шлем. Мистер Огурец, кажется, окончательно впал в спячку. Синтетики были слишком поглощены друг другом, а черноволосая соблазнительница с улыбкой наблюдала за одноруким…
…Который, с закрытыми глазами скрючился над дисплеем, нашёптывая что-то в такт голосу СУС!
Из-за бумажного журавлика его лицо было видно неполностью, но Линьков четко различил опущенные ресницы и шевелящийся уголок губ.
Вот откуда руки растут у этих импровизаций!
Переведя управление скафом в режим автопилота, Линьков отстегнул ремни безопасности и поднялся с сидения.
За стеклом иллюминатора купол Кроссоты расправил края, выпуская наружу рой пузырьков и рыбий хвост.
-…Жертва живет еще несколько секунд, пока…
Феромоновая брюнетка неестественно закашляла и СУС замолчала на полуслове. Однорукий открыл глаза.
Линьков отбросил в сторону бумажного журавлика и успел заметить, как искусственная рука отсоединяется от резервного разъёма приборной панели.
— Полагаю, вы знаете, какое наказание полагается за взлом операционной системы сертифицированного ИИ? – схватив правую руку хакера в том месте, где протез соединялся с органической частью, негромко поинтересовался Линьков.
Интересно, почему система безопасности не среагировала на попытку взлома?
— Полагаю, мне нужно вам кое-что объяснить, — спокойно ответил взломщик, пытаясь левой рукой вытащить что-то из нагрудного кармана, — не могли бы вы мне помочь?
Линьков выудил из узкого кармана пластиковую карту, рассмотрел ее и удивленно прочитал:
— Сотрудник «Deep Sea Travel» высшего уровня допуска? Не понимаю…
— Отпустите руку, и я все объясню, — тихо произнес хакер, — поторопитесь, Илья Дмитриевич, пока пассажиры ничего не заметили.
Ошеломленный Линьков подчинился. Механическая рука подплыла к приборной панели. Шесть длинных пальцев-щупалец выстроились вокруг резервного разъёма и протез подтянулся ближе.
Как Кроссота… Наверное, сейчас его маленькие жгутики парализуют защитные программы СУС.
— Пожалуйста, верните журавлик, займите место пилота, и я отвечу на все ваши вопросы, — сказала в наушнике Линькова СУС, — не будем привлекать внимание.
Однако, было уже поздно.
— Мужик, а ты че тут стоишь? Разве твое место не за штурвалом? Кто управляет кораблем?
На голос синтетического качка отреагировали остальные пассажиры: мистер Огурец вышел из анабиоза, а Светлячок вжался в сидение, прижав к груди шлем.
— Ты че, пялился на нас? – не унимался бритоголовый, — извращенец! Я буду жаловаться твоему руководству! Понаберут кого попало!
— Вообще, то, чем вы тут удумали заниматься, запрещено в салоне скафа, — тон качка разозлил Линькова, — если так невмоготу — можете посетить туалет. Это тоже не одобряется, но хотя бы…
— Хотя бы ты сможешь подрочить, наблюдая за нами по камерам?
Знал бы ты, сколько лет твоей подружке, геронтофил синтетический…
Вслух Линьков ничего не сказал, поднял с пола бумажного журавлика, развернулся, и вернулся в кресло пилота.
— Просим вас оставаться на своих местах и не отвлекать других пассажиров и пилота, — проворковала СУС, — погружение продолжается!
Качок что-то буркнул себе под нос, его подруга нарочито громко расхохоталась. Кажется, конфликт угас. Линьков вернул управление скафом себе и активировал режим погружения.
— Отлично, — произнесла СУС (или хакер «Deep Sea Travel»?), — слушайте внимательно, Илья Дмитриевич…
6
-…Когда в последний раз «JC» погружался с максимальным количеством пассажиров, не считая сегодняшний день?
— Недели две назад, — на секунду задумавшись, ответил Линьков, попутно проверяя показания приборов.
— А до этого?
— Точно не помню, месяц или около того.
— 34 дня назад, — уточнила СУС и перешла на громкую связь, — глубина погружения – 7000 м. Мы входим в зону ультраабиссали, сейчас наш маршрут будет проходить через легендарные «подводные мосты» — гигантские природные сооружения, пересекающие Марианскую впадину. Над двумя из них мы проплывем сверху, а под другими двумя — снизу. Под Даттон Риджем, так называется последний мост, мы начнем погружение в Бездну Челленджера – самую глубокую точку на поверхности нашей планеты. Советуем надеть шлемы и внимательно осматриваться – интересное и необычное может появиться в любую минуту с любой стороны.
Пассажиры (кроме однорукого хакера и феромоновой брюнетки) без особого энтузиазма потянулись за шлемами. Линьков вбил координаты первого подводного моста в навигатор, задавая курс автопилоту.
— За последние полгода интерес людей к подводным экскурсиям сильно упал., — голос СУС вернулся в наушник Линькова, — руководство «Deep Sea Travel» всерьез озаботилось этой проблемой. Наши маркетологи и социологи провели глобальный анализ падения спроса, и как вы думаете, к каким выводам они пришли?
— Им скучно, — пожал плечами Линьков.
— Что вы имеете в виду?
— Им банально скучно. Эти богачи совсем отвыкли от реального мира, они просиживают большую часть суток в виртуальности, сами уже на сколько-то процентов превратились в гаджеты, — Линьков осекся, вспомнив про нейропротез собеседника.
— Продолжайте.
— Их мозги не могут полноценно воспринимать красоту реального мира, они, с одной стороны, слишком много всего видели и пресытились, с другой – не видели ничего настоящего, и не способны ощутить эффект живого присутствия…
— Наши эксперты пришли к схожим выводам! И в чем, по-вашему, кроется причина невозможности ощущения ими этого «эффекта присутствия»?
— Я же говорю – слишком пресытились, чувствуют себя в безопасности со всеми своими примочками и технологиями. Боишься темноты – внедрил под кожу фосфор, боишься задохнуться – хлорофилл тебе в помощь! Они знают, что в безопасности. Никто не решится подвергать их жизни самому минимальному риску, учитывая сколько они отваливают бабла. Даже если бы не знали, виртуальная реальность подарила им столько искусственных ощущений – симуляторы оргазма, симуляторы рождения, симуляторы смерти даже есть! Они перепробовали столько всего искусственного, что разучились испытывать настоящий страх!
Линьков замолчал, осознав, что говорит слишком громко, посмотрел через зеркало на салон. Феромоновая брюнетка поймала его взгляд и кокетливо помахала рукой.
— Не переживайте, Илья Дмитриевич. Моя коллега установила под ваше кресло прибор, который глушит любые акустические сигналы в радиусе трех метров, в том числе ваш голос и оповещения системы безопасности.
Показав брюнетке средний палец, Линьков потянулся под кресло. Рука быстро наткнулась на круглое устройство. Рывок — и магнитные держатели отцепились от металла сидения.
— Честно сказать, я удивлен, — произнес голос СУС, — вы очень точно сформулировали причину падения интереса к глубоководным экскурсиям. Настоящий страх. Точнее, его отсутствие.
— Я охрененно рад, замолвите за меня словечко? – Линьков положил «глушилку» себе на колени, — может меня возьмут в экспертный совет, или хотя бы зарплату повысят?
— Сарказм? Думаю, он здесь не уместен.
— Более не уместен, чем импровизации искусственного интеллекта? Как это решит вашу проблему, очень интересно знать?
— Обо всем по порядку. Как я уже сказал, наши специалисты пришли к тем же выводам что и вы. Но насчет решения проблемы их мнения разделились. Одни считали, что необходимо добавить в ход экскурсии больше виртуальных спецэффектов, ассоциирующихся у людей с чувством опасности. Другие советовали ярче акцентировать внимание туристов на реальных угрозах подводного мира.
— И вы выбрали…
-…Оба варианта.
Оба варианта?
Скаф преодолел половину маршрута до подводного моста и Линьков на всякий случай перебросил мощности с заднего и верхнего гидролокаторов на передний и нижний. Теперь вместо ровного узкого овала вокруг изображения «JC» на радаре появились два более широких и длинных клина, проверяющих пространство под и перед скафом на предмет внезапных препятствий. Удостоверившись, что маршрут чист, Линьков задал свой вопрос вслух.
— Руководство компании приняло следующее решение: во-первых, обновить медиабиблиотеку «JC», добавив туда виртуальные материалы, содержащие более впечатляющие и современные эффекты; во-вторых, изменить алгоритмы ИИСУС, так чтобы система автоматически обращала внимание на любые опасные или пугающие последствия встречи с тем или иным морским обитателем, или попаданием в то или иное место. Другими словами…
— Импровизировала, — хмыкнул Линьков, — пока, если честно, получается так себе.
— Услышанное вами – лишь примитивные попытки. Когда ИИСУС запомнит алгоритмы и научится ими пользоваться, оперируя своими базами данных…
— Ясно, — перебил Линьков – еще один вопрос. Какого черта вы взламываете ИИ скафа вместо легального обновления системы?
— Дело в том, что задуманный компанией апгрейд, — монотонный голос ИИ запнулся на мгновение, — скажем так, не совсем легален. Точнее, на легальное внедрение понадобится много времени и финансовых вложений: приобретение патентов, одобрение лицензии, экспертные проверки, контроль безопасности… «Deep Sea Travel» не может позволить себе такую роскошь.
Несертифицированные инновации, значит…
Линьков быстрым взглядом окинул салон. Его собеседник скрючился над дисплеем приборной панели. Сообщница хакера скучающим взглядом изучала ближайший иллюминатор. Синтетики, держась за руки, о чем-то перешептывались, чуть ли не стукаясь шлемами. Светлячок неподвижно застыл в сидении со шлемом на голове – то ли захвачен наблюдаемым в камеру, то ли просто уснул или упал в обморок. Мистер Огурец в очередной раз заливал в себя порцию витаминного сока из мини-бара.
Интересно, сколько протоколов к Конвенции по защите прав человека нарушают действия «Deep Sea Travel»?
— На всякий случай хочу заметить, — произнесла в наушнике СУС, — после знакомства с нашим маленьким секретом, вы автоматически становитесь соучастником эксперимента. Естественно, компания высоко оценит вашу лояльность. Также, я и моя коллега приносим извинения за предоставленные неудобства. Особенно за фокус с феромонами.
— Премного благодарен, — фыркнул Линьков — надеюсь, ты уже закончил ковыряться во внутренностях СУС?
— В целом – да. Библиотеки обновлены, алгоритмы загружены.
— Тогда последний вопрос. Очень серьезный.
— Слушаю.
— Ты можешь засунуть свою механическую руку себе в задницу?
— Что?
— Твой протез. Тебе в задницу. Сможешь?
— Не понимаю…
— Как только я договорю эту фразу, то вытащу батарею из вашей глушилки. И если в течение пяти секунд оповещение системы безопасности не прекратится, я подойду, лично помогу тебе вытащить свою ковырялку из мозгов СУС, и засуну ее тебе в жопу. Я договорил.
— Постойте…
Линьков пальцем подцепил маленькую крышечку на тыльной стороне «глушилки» и выковырял аккумулятор.
Завыла сигнальная сирена. Пассажиры всполошились, но уже через пару секунд звук прекратился.
Мистер Огурец опять пролил на себя сок.
— Что это было? – крикнул качок.
Луч нижнего гидролокатора высветил под скафом темную полосу неорганического происхождения.
— Мы подплыли к первому из четырех подводных мостов, — сообщила по громкой связи СУС.
Линьков поставил боковые рули «JC» так, чтобы судно двигалось под углом, и выключил автопилот, принимая управление скафом в свои руки.
7
Линьков прибавил скорости, направляя скаф к каменному барьеру.
-…Даже легкое столкновение может повредить внешнее оборудование судна, в том числе гидролокаторы и гребные винты, их потеря, по сути, равносильна отсроченной смерти экипажа…
Вопреки ожиданиям экспертов «Deep Sea Travel» комментарии обновленной СУС не производили впечатления на пассажиров. Не по себе было только человеку-светлячку, да еще самому Линькову.
Попробуем вас напугать моим методом.
До сближения с громадой моста оставалось 10 метров. Линьков не сводил взгляда с тревожно мигающего радара.
Восемь. Семь.
Еще чуть-чуть…
Пять. Четыре.
Линьков резко остановил гребные винты, одновременно активируя впускные клапаны на двух последних балластных цистернах, и сильно толкнул штурвал вперед, опуская нос «JC» под углом вниз.
Добро пожаловать на Марианские горки!
Скаф сильно тряхнуло.
Радар перестал мигать. Линьков выровнял судно, включая гребные винты и закрывая дополнительные балластные цистерны. «JC» поднырнул под Даттон Ридж, пройдя в полуметре от каменного свода.
— А аккуратнее нельзя? – недовольно поинтересовался Светлячок.
— Компания «Deep Sea Travel» приносит извинения за доставленный дискомфорт. Наш пилот впредь будет аккуратнее.
— Пусть постарается, — проворчал качок, — мало того, что извращенец, так еще водить не умеет.
— Еще один косяк и я напишу на него жалобу, — поддержал его мистер Огурец.
Линьков со злостью посмотрел на хакера с нейропротезом.
Придурки корпоративные. Теперь из-за вас мне плавать с ИИ-маньяком, смакующим подробности различных смертей, а толку ноль…
— Мы входим в хадальную зону. Она получила свое название в честь мифического греческого царства мертвых – Hades, Аид, — упоминание Аида было одной из немногих фишечек Агаты, взятых ИИ в свой арсенал гида, — давление здесь в 1100 раз больше, чем на поверхности Земли! До дна осталось около 4 000 метров!
Линьков переключил гидролокаторы в режим кругового обзора, заглушил двигатели, и активировал впускные клапаны на еще одной балластной цистерне.
— Чтобы не скучать во время дальнейшего погружения, кампания «Deep Sea Travel» предлагает вам посмотреть небольшой тематический фильм, — по традиции предложила СУС, — ваши шлемы снабжены новейшими системами виртуальной реальности, которые создадут при просмотре полный эффект присутствия.
— Что за фильм? – заинтересовался Светлячок.
— Обычно мы предлагаем к просмотру отрывок из фильма Джеймса Кэмерона «Вызов бездне»…
— Скука! – фыркнул качок, — новее ничего нет?
-…Сегодня для вас есть кое-что другое — свежий виртуальный ужастик – «Настоящий страх».
— Круто! Звучит заманчиво!
Пассажиры оживились. На богатых жителей комфортабельных мегаполисов фраза «виртуальный ужастик» производили почти такой же эффект как «бесплатная еда» на обитателей пригородных трущоб.
— Выведи и мне на малый дисплей, СУС, — попросил Линьков.
— Без проблем.
Когда все пассажиры надели шлемы, ИИ включила видео.
«Добро пожаловать в новую виртуальную реальность!» — гласила надпись на дисплее, — «наш продукт ориентируется на все ваши органы чувств и создает полный эффект присутствия.»
Похоже, от той же фирмы, что разработала Virtuasm – 2091…
Фильм начинался с приятного вида палубы круизного лайнера. Судя по всему, зритель выступал в качестве пассажира корабля.
Туристы закрутили головами, осматриваясь. Механизмы пассажирских кресел имитировали морскую качку, встроенный в шлем кондиционер обдувал лицо имитацией бриза с ароматом морской соли.
Виртуальное небо быстро начинало сгущаться, экран затрясся, заставляя зрителей вцепиться в поручни. Внезапно справа от корабля, подняв кучу брызг, вынырнуло огромное чешуйчатое создание. У матросов в руках откуда-то появились бластеры, и они начали обстреливать голову морского змея.
Бластеры на круизном лайнере позапрошлого века? У них явно проблемы с историей…
Зубастая пасть подлетела к камере и, откусив верхнюю половину туловища одного из моряков, отлетела обратно. Феромоновая брюнетка взвизгнула, когда трепыхающийся обрубок тела матроса зафонтанировал виртуальной кровью.
Началась паника. Побросав оружие, часть моряков, увлекая за собой зрителя, побежала к противоположному борту. Тем временем вода слева от лайнера вспенилась и забурлила, а затем взглядам шокированных зрителей предстала яйцевидная голова с уродливым клювом и злыми желтыми глазами.
Кракен?
Огромная волна эффектно смыла за борт какого-то матроса, заставив Светлячка испуганно ойкнуть. Гигантские щупальца принялись крушить лайнер, попутно ломая кости попавшим под удар виртуальным жертвам.
— Помогите! – завопила дама в колье, когда одна из мачт обрушилась на палубу.
Кракен и морской змей сошлись в кровавой схватке. Рептилия откусила головоногому одно из щупалец и оно, извиваясь и брызгая слизью, понеслось прямо в камеру.
— Мерзость какая! – фыркнул мистер Огурец.
Кракен завизжал от боли и ярости и, обхватив двумя другими щупальцами голову морского змея, с силой прижал ее к кораблю.
Да уж, фантазия у разработчиков богатая…
Голова ящера пробила палубу и застряла в ней. Доски настила взбугрились, начали трескаться и разлетелись в сторону от напора воды. Линьков с трудом сдержал смех, наблюдая, как хакер с нейропротезом уворачивается от катящихся по палубе бочек.
— Я не умею плавать! – истошно закричал бритоголовый, бешено колотя руками по воздуху, когда лайнер переломило на части.
Линьков перевел взгляд на иллюминаторы. Через стекла на пассажиров смотрела безмятежная и холодная бездна.
А они, не замечая ее, крутились в воронке гигантского водоворота, падали в подводную пещеру и спасались от преследования гигантских крабов. Действия сменяли друг друга с огромной скоростью. Пассажиры «JC» кричали, плакали, дёргались в судорогах, и задыхались, погрузившись в пучину виртуальных приключений. Бритоголовый синтетик нечаянно ударил свою подружку, а феромоновая брюнетка посадила голос. Человек-светлячок потерял сознание, а мистера Огурца стошнило на футболку.
В конце фильма зрители на подводной лодке, угнанной с секретной базы инопланетян, спасаясь от обвала, заплыли в какое-то ущелье, оказавшееся пастью огромного кашалота. Лодка развернулась и поплыла к выходу, но огромная пасть захлопнулась, погружая зрителя в темноту.
Интересно они вдохновлялись «Пиноккио» или сказанием об Ионе?
— Наша экскурсия продолжается. До дна осталось меньше 200 метров!
Пассажиры неспешно снимали шлемы, возвращаясь к реальности.
— Это было реально жутко, — вытер вспотевший лоб качок.
— Можно прибавить свет снаружи? – пришел в себя Человек-Светлячок.
— Да уж, — кивнул мистер Огурец, — как-то страшновато.
Однорукий хакер самодовольно ухмыльнулся.
Со включенными на полную мощность прожекторами «JC» приближался к дну Бездны Челленджера. Каждый раз, опускаясь на этот лишенный растительности и жизни ландшафт, Линьков ощущал себя космонавтом, садящим космолет на неизвестную планету чужой галактики.
— До контакта с поверхностью осталось 3,2,1…
Линьков мягко приземлил скаф и отключил двигатели.
— Вот мы и достигли дна, — хохотнул бритоголовый.
— Дно здесь покрыто густым слоем слизи. Исследователи предполагают, что эта слизь – остатки измельченных раковин и планктона, подвергнутые воздействию давления. Можете немного полюбоваться видом, а затем мы начнем подъем…
— Чем тут любоваться? — фыркнула «омоложенная», — тут ничего нет.
— Соглашусь, — поддакнул мистер Огурец, — в фильме дно было покрасивее.
В зеркало на приборной панели Линьков увидел, как однорукий сотрудник «Deep Sea Travel» направляется к месту пилота.
— Что-то не так, мистер хакер?
— Я предпочитаю термин «специалист по кибербезопасности», — поморщился обладатель нейропротеза.
— Ага. А я — специалист по управлению глубоководными аппаратами. Так что случилось? Кажется, фильм произвел нужный эффект…
— Да. Но спуск на дно после фильма… рискует свести весь полученный эффект на нет.
— Что поделать, — демонстративно развел руками Линьков, — я же говорил, они не способны полноценно воспринимать реальность и эмоционально реагировать на нее.
— Тем не менее, компании хотелось бы, чтобы эффект, достигнутый показом фильма, сохранился до конца экскурсии.
— Ну так вколите им какой-нибудь препарат, вызывающий страх. Я слышал, что уже давно существуют вещества, увеличивающие уровень адреналина и остеокальцина в крови.
— Применение таких веществ нарушает все протоколы безопасности, я уж молчу о Конвенции по защите прав человека. Нам нужны… более законные способы. Как специалист по глубоководным погружениям – можете ли вы предложить какие-либо варианты?
— Не нарушая технику безопасности и права человека? — Линьков окинул взглядом салон, — СУС, какие ситуации, не представляющие реальной опасности для скафа, могут вызвать… увеличить… в общем, что может испугать пассажиров?
— Во-первых, увеличение длительности экскурсии, — отозвалась в наушнике Линькова ИИ, – у неподготовленных людей после долгого нахождения под водой, в тесном пространстве скафа могут начаться приступы паники и клаустрофобия.
— А во-вторых?
— Наблюдение какого-нибудь особенно крупного морского хищника может, так сказать, «пощекотать нервишки».
— Спасибо, СУС. Отправь в навигатор координаты ближайшего крупного скопления «белых курильщиков».
— Готово, — сообщила ИИ.
— Могу ли я поинтересоваться, что вы задумали? – спросил однорукий.
— Мы немного изменим маршрут экскурсии и проплывем мимо «белых курильщиков», — пояснил Линьков, включая гребные винты и открывая выпускные клапаны на балластных цистернах, — там высок шанс встретить кого-то крупного и пугающего.
— А что такое «белые курильщики?
— СУС расскажет, когда подплывем к ним. А сейчас, господин специалист по кибербезопасности, дуйте на место, пока никто не начал задавать вопросы.
8
— Впереди большое скопление гидротермальных источников, — включилась СУС, когда радар замигал желтым, сигнализируя приближение к источнику тепла, — это «белые курильщики». Они более низкотемпературны чем «черные» и не нагреваются больше 200 градусов по цельсию. Они извергают воду, богатую барием, кальцием, кремнием и другими сульфатами, которые придают ей светлый окрас, в противовес темным струям «черных курильщиков», преимущественно состоящих из сульфидов…
— Сульфиды, сульфаты… Более отличающихся названий нельзя было придумать? – буркнул бритоголовый качок.
-…Вблизи источников формируется уникальная подводная фауна, — невозмутимо продолжала СУС, — оптимальная температура воды и обилие химических элементов из-под дна океана позволяет выживать, эволюционировать и достигать рекордных размеров самым разным формам жизни…
Линьков снизил скорость вращения гребных винтов и перебросил мощность на прожектора, чтоб лучше рассмотреть пресловутых представителей «уникальной фауны».
Стайка чрезмерно крупных креветок, несколько угрей, какая-то страхолюдина с мешкообразной пастью и плоскими глазами…
Ничего особенного. По крайней мере на первый взгляд.
-…В иллюминаторы левого борта вы можете наблюдать большую колонию марианских морских слизней. Эти небольшие рыбы с прозрачной кожей покрытой слизью живут только вблизи гидротермальных источников…
Линьков направил скаф к «оазису» ярко-красных кораллов, рассчитывая увидеть кого-то более интересного и впечатляющего нежели морские слизни.
— А что это красное впереди? — заинтересовался мистер Огурец.
— Paragorgia arborea, — быстро ответила СУС, — редкий вид коралловых полипов. Их колонии служат питательной средой, убежищем и местом кормления для многих видов морских жителей.
Вблизи кораллы оказались похожи на большие куски пережеванной жвачки. В свете прожектора было видно, как между ними роится и ползает всякая живность: огромные черви, причудливые моллюски и даже небольшие крабы.
— А эти зеленые водоросли на некоторых кораллах, — прижавшись к иллюминатору спросил мистер Огурец, — они выделяют кислород?
— На такой глубине о фотосинтезе и речи быть не может, — расстроила его СУС, — а зеленый окрас обусловлен специфической минеральной средой на стыке температур…
Радар заметил справа над скафом что-то большое и органическое. Линьков быстро направил туда луч гидролокатора.
— СУС! Что это?
Гидролокатор буквально сходил с ума.
— Может большое скопление крупных рыб? — предположила СУС.
— Тогда они очень синхронно движутся.
— Или это один очень крупный организм, — продолжила ИИ.
— Сейчас посмотрим.
Направив скаф к неизвестному объекту, Линьков включил прожектор дальнего обзора.
— Матерь Божья!
— Дорогие друзья! Обратите внимание на камеры 14, 15 и 16! Прямо сейчас мы проплываем под поистине огромным созданием!
— Матерь Божья, — повторил Линьков, восхищенно разглядывая огромную абсолютно белую, слегка люминесцирующую тушу, заканчивающуюся серповидным хвостом, — в этом монстре в длину метров 15, не меньше…
— 16, если быть точнее.
— Кто это, Иисусе? Кто это, черт тебя дери, СУС?
— Анатомия тела похожа на акулу. Вес – не менее сорока тонн.
— Акула длиною в 16 метров и весом в 40 тонн? Такое вообще возможно?
— В Марианской впадине возможно все, — ИИ переключилась на громкую связь, — судя по всему это никто иной как доисторический хищник Carcharocles megalodon или Otodus megalodon. Легенды о его существовании в Марианской впадине ходят с конца прошлого века, но ни разу не были подтверждены…
«JC» приблизился к конусовидной морде мегалодона и Линьков остановил гребные винты.
— Думаешь, находиться так близко с первобытной акулой – хорошая идея?
— Понятия не имею, — честно признался Линьков, — как насчет… поимпровизировать для наших «дорогих друзей»?
— Пасть мегалодона полна острых крупных зубов, каждый достигает длины среднего боевого ножа, — быстро сориентировалась СУС, — теоретически, одним таким зубом можно выпотрошить человека. Это, не беря в расчёт, сколько болезнетворных бактерий времен неогенового периода может находиться на каждом таком зубе…
Не обращая внимания на скаф, обладатель неогеновых зубов резко взмахнул хвостовым плавником и метнулся в сторону стаи креветок. Линьков медленно пустил судно вслед за ним, не желая упустить момент подводной охоты гигантского хищника.
— Я правильно понимаю, — спросил бритоголовый, — мы плывем за акулой-переростком, которой стоит сходить на прием к дантисту?
Его подружка громко рассмеялась, на этот раз даже вполне искренне.
Мегалодон догнал креветок и штопором вкрутился в середину стаи. Плотный строй был разрушен. Уцелевшие ракообразные поплыли в разные стороны, подальше от конусовидной пасти хищника.
— Честно говоря, — задумчиво протянул мистер Огурец, — если не брать в расчет размер, ничего выдающегося в этой рыбине нет. Кракен в «Настоящем страхе» выглядел впечатляющей.
— Ей не хватает грациозности, — добавила напарница специалиста по кибербезопасности.
— И в плане размера она проигрывает кашалоту из фильма, — подал голос Светлячок.
Линьков прибавил мощность гребных винтов. «JC» поравнялся с пастью мегалодона, пережевывающего свою добычу.
— А почему крови совсем не видно? – недовольно выкрикнул бритоголовый, — без крови такое впечатление, что она жвачку жует.
— Кровь креветок обычно имеет светло-голубой цвет, — пояснила СУС, — но здесь на глубине, в силу особенностей среды обитания, почти у всех живых существ кровь бледнее и прозрачнее, чем в верхних слоях…
Линьков увидел через зеркало как кибернетические пальцы хакера сняли с приборной панели журавлика и сжались в кулак, превращая фигурку оригами в бесформенный комочек.
Да пошли вы все…
Линьков повернул скаф к морде первобытного хищника.
— Илья? – раздался в наушнике голос СУС, — что ты делаешь?
Линьков не ответил и, сжав зубы, смотрел как приближается пасть мегалодона.
Когда радар тревожно замигал, Линьков остановил двигатели и развернул «JC» боком на расстоянии пяти метров от впалого, похожего на свинячий, глаза продолжавшего свою трапезу гиганта.
— Кажется, ей на нас вообще пофиг… — хмыкнул мистер Огурец.
Это ненадолго.
— Что ты делаешь, Илья? – еще раз повторила СУС.
— Импровизирую, — усмехнулся Линьков и включил боковой прожектор на максимальную яркость.
Зрачок доисторического хищника моментально сузился.
— Твои действия не согласуются с протоколами безопасности «Deep Sea Travel»…
Линьков переключил прожектор в мигающий режим, и акула недовольно затрясла мордой, разбрасывая по сторонам ошметки застрявших в зубах креветок.
— Ха-ха! – рассмеялся бритоголовый, — вот это мне нравится!
Мегалодон подплыл к скафу. Линьков выключил прожекторы.
Если они и сейчас не испугаются — я пас.
— Ты подвергаешь судно опасности! – в голосе СУС послышались металлические нотки.
— Все в порядке. Я больше не буду раздражать его.
— Больше не будешь, — согласилась СУС, — доступ к управлению скафа прекращен. Перехожу в режим автопилота.
— Да ладно тебе, СУС!
Гигантская акула обплыла вокруг «JC» и замерла у одного из иллюминаторов.
— Ну и рожа! – поежилась брюнетка.
Тревожно завыла сигнальная сирена.
— Ничего не делай, СУС, — прошептал Линьков, — если его больше не раздражать, он поймет, что мы несъедобны и поплывет дальше по свои акульим делам.
— Критическая угроза безопасности. Активирую режим защиты.
— Твою мать, СУС. Не вздумай…
Мощная звуковая волна ударила подводного монстра прямо в приплюснутый нос.
Дерьмо…
Оглушенный хищник на некоторое время потерял ориентацию в пространстве.
— Вау! Божечки! Охренеть! – перебивая друг друга закричали пассажиры.
Пока мегалодон отходил от контузии, скаф под управлением автопилота направился кратчайшим маршрутом к точке погружения.
— Интересно, она вспомнит об этом, когда в следующий раз решит полакомиться креветками, — злорадствовал хлорофилловый вегетарианец.
— Насчет этого не знаю, но было круто! – крикнул бритоголовый качок.
— Мне даже немного жаль ее, — произнесла его великовозрастная подруга.
— А как вы думаете, — голос Светлячка было едва слышно в общем восторге, — эта… тварь…она ведь не поняла, что это мы ее… ударили?
Боюсь, ты недооцениваешь «эту тварь». Сильно недооцениваешь…
— СУС, ты же знаешь, что, если она погонится за нами, одного автопилота будет мало?
— Протоколы безопасности требуют отстранения от управления пилота, подвергшего экипаж и судно опасности, — жестко отчеканила ИИ.
Хотя бы попытаться стоило.
— Вы и вправду очень мужественный, — брюнетка и ее товарищ по взлому стояли рядом с креслом пилота.
— Да, Илья Дмитриевич! – поддержал ее хакер, — я лично сообщу руководству компании о вашей находчивости.
— Вы-то мне и нужны, — взяв в руки устройство, заглушающее акустические сигналы, улыбнулся Линьков, — эта штука заработает если я вставлю аккумуляторы, или надо еще что-то нажать?
— Заработает, — кивнул однорукий, — но зачем оно вам?
— Сколько у вас уйдет времени на то, чтобы снова подключиться к СУС?
— Протоколы защиты еще не обновились, так что, не более 20 секунд. Что вы задумали?
— Вернуть управление скафом. Боюсь, как только, наш 16тиметровый приятель оправится от оглушения, он захочет отомстить нам за… мою мужественность и находчивость.
— Но… мы же отплыли на приличное расстояние. Разве он сможет…
— Сенсорный аппарат мегалодона вполне сравним по возможностям с нашим оборудованием, — ответила по громкой связи СУС, — внутреннее ухо акулы улавливает звуковые вибрации на расстоянии свыше 60 метров. На нижней части морды хищника располагаются поры, заполненные желеобразным слизистым веществом – ампулы Лоренцини. Они выполняют функцию изолированных проводников электричества, улавливая изменения напряженности электрических полей в морской воде…
– Проще говоря, акула как будто бы чувствует наш след в воде, — перебил ее Линьков, — так что, товарищ специалист по кибербезопасности, дуй на позицию и как можно быстрее хакни ИИ, потому что, скоро у нас не будет форы в 20 секунд!
9
— Давай же, мать твою, — переводя взгляд с камер на ковыряющегося в приборной панели хакера, процедил сквозь зубы Линьков.
Хищник приближался, стремительно сокращая расстояние. Синтетическая парочка напряженно прижалась к иллюминаторам, мистер Огурец и Светлячок испуганно вертели головами в шлемах, феромоновая брюнетка не сводила глаз с Линькова.
— Доступ к алгоритмам ИИ получен, — раздался в наушнике голос СУС, — пара секунд и я верну вам управление судном.
— Жду не дождусь, — Линьков вытер вспотевшие ладони о штаны, — СУС, согласно протоколам безопасности, я отстраняю тебя от управления как пилота, подвергшего судно опасности быть расплющенным огромной акулой!
Получив контроль над «JC», Линьков отключил гребные винты правого борта и резко дернул скаф вбок. Мегалодон промчался мимо.
— Охренеть… — дрожащим голосом пробормотал бритоголовый.
— Это называется «Настоящий страх», господа пассажиры! — разворачивая скаф, торжественно сообщил по громкой связи Линьков.
Второй раз так провести его врядли получится.
Глубина погружения составляла 8 700 метров. Линьков вбил в навигатор координаты Даттон Риджа.
Гигантская акула, сообразив, что ее обманули, тоже развернулась, взяла след и ринулась в погоню. Наученная предыдущим опытом, теперь она сокращала расстояние немного медленнее, так, чтобы в случае маневра скафа не проскочить мимо.
Умная тварюга… Но сейчас твой ум сыграет мне на пользу!
Вскоре подводный мост показался на радаре. Линьков отрегулировал боковые рули так, чтобы скаф шел прямо на его вершину.
— Он уже близко! – крикнул бритоголовый, когда мегалодон стал отчетливо виден в иллюминаторы.
— Мы можем… как-нибудь отвлечь его? – подал голос Светлячок, — выпустить в морду чернильное облако, или что-то типа того?
С чернильным облаком не выйдет, но одна идея у меня есть. Правда, тебе не понравится…
Когда до столкновения с Даттон Риджем оставалось меньше 10 метров, Линьков повторил трюк с подныриванием под каменную громаду, и тут же вырубил все внутреннее и внешнее освещение.
— Очень смешно! – недовольно фыркнул засиявший Светлячок.
Не обращая на него внимания, Линьков быстро направил самый дальнобойный прожектор на ближайшую опору моста и включил режим, которым последний раз пользовался года три назад.
Режим проектора предназначался для иллюстрации слов экскурсовода проекциями различных морских обитателей. Его использовали очень редко по двум причинам.
Во-первых – он нормально отображался только на ровных твердых поверхностях, а их непросто было найти на дне подводных ущелий.
Во-вторых – сложно было бы придумать что-либо более скучное.
В базе хранилось несколько вариантов проекций – косяк рыбы, осьминог, разные виды медуз, морские коньки…
Линьков выбрал образ «JC», надеясь, что реликтовый преследователь доверится зрению и клюнет на приманку.
Гигантская акула, чьи органы чувств были сбиты с толку каменным препятствием, завертела головой в поисках добычи. Заметив люминесцирующий силуэт скафа, подводный хищник взмахнул хвостом, разворачивая массивное тело, и устремился к цели.
Сработало!
Линьков плавно потянул вверх ползунок, отвечающий за угол наклона прожектора.
— Не перестаю восторгаться вашей находчивостью, Илья Дмитриевич, — произнес в наушнике хакер голосом СУС, — вы создаете иллюзию подъема проекции, чтобы сбить акулу с толку?
— Скорее, стараюсь отдалить тот момент, когда мегалодон перекроет прожектор своей тушкой и заподозрит обман.
Когда до столкновения первобытного монстра с каменной опорой оставалось метра три, мегалодон все-таки догнал луч проектора. Линьков тут же выключил прожектор и, в полной темноте начал выводить скаф из-под Даттон Риджа, ориентируясь на показания приборов.
Интересно, если бы эта махина врезалась в мост, что повредилось бы сильнее – ее черепушка или каменная глыба?
Даттон Ридж остался позади, и Линьков, подняв боковые рули на максимальный угол подъёма, врубил гребные винты и открыл выпускные клапаны сразу на всех балластных цистернах. Скаф резко тряхнуло.
Стрелка спидометра остановилась на отметке в 5,5 узлов, что составляло примерно 10 км/ч. Максимальная скорость «JC», согласно официальным данным «Deep Sea Travel».
Маловато…
Необходимо было выиграть как можно больше времени до того, как акула снова найдет след. Линьков знал лишь один способ получить это преимущество.
— Илья Дмитриевич, — вновь заговорил наушник, — судя по данным СУС, у нас начинает снижаться уровень кислорода и нагрев внутреннего отсека!
— Это я их понизил.
— Зачем?
— Чтобы увеличить нагрузку на двигатели. Если не наберем достаточную скорость, мегалодон найдет нас раньше, чем мы достигнем абиссальных отложений.
— Это не опасно для экипажа?
— Немного. Станет прохладнее, у кого-то может закружиться голова или кровь пойдет из носа. Все лучше, чем попасть в зубы сорокатонной акуле…
— Логично.
«JC» разогнался до шести узлов. Глубиномер показывал 7400 м. Линьков включил минимальное освещение салона — так пассажирам будет спокойнее, да и управлять скафом легче, когда видишь, что у тебя за спиной.
Тренированный организм Линькова пока никаких изменений не испытывал. А остальные довольно быстро отреагировали на понижение уровня кислорода. Особенно тяжело пришлось мистеру Огурцу – пятна на его руках и коже совсем посерели, сам он весь побледнел и поник.
У однорукого хакера пошла кровь из носа, его напарница громко начала жаловаться на головокружение, а у человека-светлячка нервно задрожали руки и задергался глаз. Только синтетическая парочка на удивление стойко переносила уменьшение подачи кислорода.
Пока что…
Отметка глубиномера достигла 6900 м.
— Илья Дмитриевич? – заговорил наушник.
— Да?
— А чем нам поможет эта зона… отражений?
— Зона абиссальных отложений. Там куча живых организмов, у них есть свои электрические поля, или что-то типа того… В общем, наш след затеряется в куче других следов.
СУС объяснила бы лучше…
— А долго нам еще плыть дотуда?
— Где-то… 1,5 километра.
— Сколько это займет времени?
— А по времени, — Линьков потер уставшие глаза, пытаясь сосчитать ответ, — не могу сообразить…
Похоже, недостаток кислорода дает о себе знать.
— Моя майка! – внезапно крикнул качок, — моя майка… она… я не могу ее контролировать!
Действительно, детище компании Asics как будто прошло неудачную стирку. Нано-ткань сильно побледнела и лишь в некоторых местах сохраняла красный цвет.
— Спокойно, милый, — говорила ему подружка, — ты просто сильно нервничаешь, это пройдет.
— Нет! — бритоголовый затряс головой, — мне тяжело дышать. Я боюсь!
Линьков вздохнул, и прибавил уровень света.
Сидевшая перед синтетиками брюнетка обхватила голову руками и, качаясь вперед-назад, что-то неразборчиво шептала.
Качок, всхлипывая, растирал мускулистыми руками слезы по лицу. Только сейчас Линьков осознал какие у него детские черты лица.
Сколько ему лет? Хотя бы 16-то есть?
— Мне холодно! И страшно! Мне очень страшно! Мама! Мамочка!
— Тихо, тихо! – прижав его к синтетической груди, женщина в колье нежно поглаживала бритую голову, — все будет хорошо…
Нет, парень. Это не твоя мама. В лучшем случае – бабушка.
— Не могу. Я больше не могу! — брюнетка уже не шептала, а громко цедила слова, так что их отчетливо было слышно на месте пилота.
— Я тоже больше не могу, — обернулся к ней со своего сидения Светлячок, — не могу сдерживаться! Я так тебя хочу!
— Нет… Пожалуйста… Не сейчас… — массируя виски, бормотала девушка. Вены на ее руках и шее вздулись.
Что с ней такое? Неужели… неужели она не может контролировать свои феромоны…
— Давай, сучка! – Светлячок, дрожа от напряжения и возбуждения, пытался перелезть к брюнетке через спинку кресла, — ты ведь хотела узнать какие еще части тела у меня светятся!
Надеюсь, я под воздействием феромонов выглядел не так мерзко.
Линьков перевел взгляд на спеца по кибербезопасности, тот уже закапал кровью весь подлокотник своего кресла. Затем посмотрел на распластавшегося по сидению мистера Огурца, у него из приоткрытого рта тянулась длинная нитка слюны.
Ладно. Будь что будет.
Подув на начинающие замерзать пальцы, Линьков растер ладони и начал менять положение тумблеров и ползунков на приборной панели.
Восстановив подачу кислорода и выровняв температуру в салоне, он обернулся проверить состояние пассажиров.
Заметных изменений не произошло, разве что у Светлячка почти получилось перелезть через сидение к брюнетке. Та пыталась отталкивать возбужденного очкарика ногой, но получалось не очень.
Вмешаться или нет?
Кровь еще не разогнала кислород по сосудам, мозг соображал медленно и лениво.
Когда острый каблук брюнетки попал Светлячку в плечо и тот скатился обратно, Линьков решил, что важнее оставаться на месте пилота.
Мало ли что…
Обернувшись к панели управления он увидел тревожное мигание радара. Пульсирующая крупная точка, приближающаяся к «JC» снизу, означала что мегалодон нашел след.
Опасность подействовала на Линькова отрезвляюще. Сердце забилось в бешенном ритме. Получив заряд адреналина, мозг мгновенно вышел из полуанабиозного состояния.
— Всем пассажирам! Немедленно займите удобное положение и обязательно пристегните ремни, если вы еще этого не сделали!
Смотря как светящаяся точка на радаре становится все больше, Линьков отключил двигатели и закрыл выпускные клапаны. Не обращая внимания на вопли качка заметившего преследователя в иллюминаторы, проверил крепление ремня безопасности, и, дождавшись, когда стрелка спидометра вернется к отметке «0», резко рванул рычаг аварийного всплытия.
Скаф, как на пружине, подбросило вверх. Линьков закрыл глаза, мысленно представляя как два металлических контейнера, весом по 15 тонн, отцепившись от скафа, падают мегаладону прямо на голову.
Нам акула Каракула нипочем, нипочем!
Мы акулу Каракулу кирпичом, кирпичом!
А затем ремни безопасности не выдержали. Линьков попытался схватиться за подлокотники, но его вырвало из кресла пилота и впечатало в потолок.
10
— Просим вас соблюдать спокойствие, — голос СУС звуча приглушенно, как будто шел откуда-то издалека, — было осуществлено аварийное всплытие скафа.
Интересно, если открыть глаза, темнота исчезнет?
— Благодаря тому что двигатели и устройства регулировки подъема были отключены, большая часть систем «JC» не повреждена.
Линьков открыл глаза. Темнота никуда не делась. Все тело ныло, особенно сильно болела левая рука.
— Мы находимся на глубине 3800 метров, — теперь СУС звучала четче.
Линьков со стоном перекатился на правый бок, но темнота по-прежнему оставалась с ним.
Я что, ослеп?
— Запускаю аварийные аккумуляторы!
Тусклым светом замерцала панель управления, затрещали потолочные лампы. Темнота начала рассеиваться.
Линьков, опираясь на правую руку, медленно сел. Повернул голову вправо, чтобы осмотреть салон. В шее что-то хрустнуло. Инстинктивно потянувшись к ней левой рукой, Линьков зашипел от боли и вновь откинулся на спину.
Похоже, сломана.
Заметив беспроводную гарнитуру пилота, выпавшую во время падения, Линьков правой рукой вставил ее в ухо.
— СУС?
— Да.
— Давно ты… вернулась.
— Да. После того как ты понизил подачу кислорода, хакер потерял контроль над имплантом.
— Понятно, — Линьков осторожно начал подниматься на ноги, опираясь о стену здоровой рукой, — а почему не…
— Не сочла нужным вмешиваться. Забирать контроль управления уже не было смысла. Хотелось посмотреть, как ты справишься сам.
— То есть… когда акула начала нас догонять, ты видела…
— Да.
— И не предупредила.
— Да.
— Почему? — Линькова пошатывало и отходить от стены очень не хотелось.
— Кажется, люди называют это словом «обида».
Дожили. Искусственный интеллект научился обижаться…
— Прости меня, СУС.
— Хорошо, — помедлив немного, ИИ добавила, — и ты меня прости.
Линьков отлепился наконец от стены и повернулся лицом к салону.
Испуганные лица молча смотрели на него. Кроме человека-светлячка и спеца по кибербезопасности.
— СУС! Что…
— Не переживай, — не дожидаясь вопроса, ответила ИИ, — один не успел пристегнуться, ударился головой во время аварийного всплытия и потерял сознание. Ничего опасного, сотрясения нет. Тебе досталось куда сильнее.
— А второй?
— Ударило током. Когда вырубились аккумуляторы, — в голосе искусственного интеллекта Линькову послышались нотки злорадства, — не очень сильно. Придет в себя и будет как новенький. Разве что протез придется сдать в ремонт.
Определенно, злорадство. После аварийного всплытия она как будто бы читает мои мысли…
— Или ты неосознанно произносишь их вслух.
— Что?
— Я бы на твоем месте побыстрее вернулась к обязанностям пилота. Резервных аккумуляторов надолго не хватит.
Доковыляв до кресла, Линьков посмотрел на порванные ремни безопасности.
Интересно, они были бракованные, или это последствия наших сексуальных экспериментов с Агатой?
— Контроль качества «Deep Sea Travel» считается одним из лучших в отрасли. А если учесть, что, я застала совсем немногое из того, что вы вытворяли на этом кресле, наиболее вероятен второй вариант.
— СУС! – пытаясь открыть аптечку здоровой рукой, прошипел Линьков.
— Просто высказала мнение.
Справившись с аптечкой, Линьков на всякий случай проглотил сразу несколько капсул обезболивающего.
— Мне кажется, или по моему иллюминатору размазано что-то… похожее на ошметки? — спросила брюнетка.
— Да, — быстро отозвалась СУС, — во время аварийного всплытия мы сшибли большое количество различных организмов. Под удар попали несколько бельдюг, парочка рыб-топориков, минимум четыре хаулиода…
— Всех можно не перечислять, СУС, — прошептал Линьков.
-…И много других морских обитателей, — послушалась ИИ, — кого-то просто оглушило, а кого-то в прямом смысле размазало по оболочке «JC».
— СУС, — сменил тему Линьков, — почему у некоторых пассажиров стали отказывать импланты?
— Большинство имплантов требует активизации посредством нейроинтерфейса. Контроль за его работой осуществляется с помощью электродов, вживленных в мозг. Когда мозг начинает получать кислород в меньших объемах, чем необходимо для полноценной деятельности, он, как бы, переходит в режим экономии энергии, постепенно отключая менее приоритетные области…
Не успела СУС договорить, как радар замигал, сигнализируя, что скаф опять кто-то преследует.
— Наш старый приятель? – чувствуя, как на лбу выступает холодная испарина, прошептал Линьков.
— Обычно обитатели глубинных вод не поднимаются в верхние слои. Температура здесь отличается от привычной для них.
Точка на радаре становилась все ближе. Можно было настроить гидролокатор и проверить, кто преследует «JC», но Линьков не стал тратить на это время.
— Сколько нам потребуется минут, чтобы подплыть к «черному курильщику»?
— Две-три.
— Должно хватить, — прикинув по радару расстояние до преследователя, протянул Линьков.
— Что ты задумал?
— Скажу, если пообещаешь не забирать у меня управление, даже если моя идея расходится с протоколами безопасности «Deep Sea Travel».
— Хорошо, — ответила СУС
— Мы подплывем максимально близко к курильщику.
СУС молчала.
— Я надеюсь, высокая температура отпугнет мегалодона и…
-…Заставит его вернуться в придонные воды, — закончила фразу СУС, — это расходится абсолютно со всеми протоколами безопасности. Но я не буду тебе мешать. Я предупрежу пассажиров и постараюсь контролировать уровень температуры в салоне.
— Спасибо, — кивнул Линьков и направил скаф к «черному курильщику». Он не смотрел на камеры и в иллюминаторы, старался абстрагироваться от возни пассажиров, которые после предупреждения СУС начали о чем-то оживленно спорить.
Поэтому слишком поздно отреагировал на движение за спиной.
— Заживо сварить нас решил, психопат! – мистер Огурец схватил его за левое плечо и с силой потянул вбок.
Линьков, не отпуская штурвал, попытался высвободиться, но тут же пожалел об этом. Боль, отступившая после двух капсул «АТ-122» сразу вернулась в сломанную руку, пусть и заметно менее сильная.
— Ты что, хлоропласт ходячий, хочешь, чтобы нас акула сожрала? – сквозь зубы процедил Линьков, — или думаешь, что стал настолько растением, что хищники тебе не страшны?
Вегетарианец пропыхтел ругательство себе в усы и вцепился второй рукой в волосы Линькова.
Ах ты сволочь зеленокожая!
Мистер Огурец потянул еще сильнее, и Линьков почувствовал как вываливается из кресла пилота, однако штурвал так и не отпустил.
Скаф резко мотнуло влево. Усатый агрессор потерял равновесие, выпустил Линькова из рук и полетел в сторону иллюминаторов левого борта.
Сам Линьков, с трудом избежавший падения, начал выравнивать курс судна.
— Я его вижу! – закричала дама в колье, следившая за камерами с помощью шлема, — камера 19!
— СУС, выведи на дисплей камеру 19, — прошипел Линьков, боковым зрением следя за тем, как мистер Огурец поднимается после падения, — а то мне как-то… не с руки.
— Сделано.
Это и правда был он. Мегалодон. На морде чудовища виднелись два свежих шрама, оставленные контейнерами резервного балласта. Один из них красовался посреди приплюснутого носа, а второй проходил по левому глазу доисторического хищника, придавая гигантской акуле еще более устрашающий вид.
— Эта тварь теперь похожа на пирата! – не заставил себя ждать комментарий бритоголового, — на очень злого пирата!
Температура за бортом подскочила до 80 градусов по цельсию, но благодаря СУС, контролирующей кондиционеры в салоне, пассажиры пока еще не ощущали перепад.
Мистер Огурец, тем временем, снова направился к креслу пилота.
Пока Линьков соображал, как дать вегетарианцу отпор, не бросая управление кораблем, помощь пришла откуда не ждали. Просвистев в воздухе, туфля с внушительных размеров каблуком, прилетела мистеру Огурцу прямо в нос.
— Ай! — усач пошатнулся, но удержался на ногах и повернулся туда откуда прилетел неожиданный снаряд
— Быстро сел на место, или следующая попадет тебе в глаз! – рявкнула брюнетка в откровенном платье, держа в руке вторую туфлю.
А она может выглядеть сексуально и без феромонов.
Постояв пару секунд в замешательстве, мистер Огурец снова двинулся в сторону Линькова.
Брюнетка замахнулась второй туфлей. Вегетарианец пригнулся, уворачиваясь, но замах оказался ложным.
— Я предупреждала!
Вновь раздался резкий свист, и усач, схватившись за подбитый глаз, повалился на пол.
Линьков аккуратно отвел левую руку в сторону и поднял большой палец вверх. Брюнетка заметила жест и ответила улыбкой.
«JC» приблизился к бурлящей и пузырящейся струе черного дыма на расстояние меньше трех метров.
— Температура за бортом – 170 градусов цельсия! – сообщила СУС, — кондиционеры работают на максимальное охлаждение.
Превозмогая боль, Линьков поднес левую руку к приборной панели. Разность температур вблизи с гидротермальными источниками приводила к образованию непредсказуемых, постоянно меняющихся течений. Чтобы удержать скаф на месте, от пилота требовались немалые усилия и профессионализм; одной рукой тут точно было не справиться.
Мегалодон замедлил скорость и начал кружиться на месте. Горячая вода обжигала привыкшее к низким температурам тело огромной акулы. Инстинкт самосохранения советовал хищнику не соваться дальше, но жажда мести не давала отступить.
— Что думаешь делать? – спросила СУС.
— Постараюсь удерживать скаф тут, — ответил Линьков, — если эта назойливая морда не соизволит свалить, придется обогнуть курильщик и давать по газам на той стороне.
11
— Сука! – мистер Огурец поднялся на ноги, держась за раненый глаз.
Распухший нос и подбитый глаз. У тебя с нашим сорокатонным другом есть кое-что общее!
— Сука! – повторил вегетарианец, отрывая ладонь от опухшего глаза. Кровь из рассеченной брови стекала по щеке.
Хотя бы кровь у тебя не зеленая.
— Ну че? – пошатываясь, спросил усатый, глядя на брюнетку, — нечем больше кидаться?
Линьков попробовал крутануть скаф, чтобы снова уронить настырного вегетарианца, но в результате «JC» чуть не занесло в кипящий поток серы.
Ничем не могу помочь. И феромоны на него не подействуют из-за разбитого носа.
Брюнетка ждала приближения разъярённого любителя фотосинтеза со спокойной улыбкой. Ее взгляд был устремлен на сидевшего впереди Светлячка. Когда вегетарианец поравнялся с креслом очкарика, тот вскочил и вцепился двумя руками в шею мистера Огурца.
Ага! Когда каблуки заканчиваются в бой идет подкаблучник…
— Не трогай ее, козел! – повалив более крепкого физически усача, худощавый Светлячок начал методично наносить удары, — она моя! Самая желанная и прекрасная женщина на свете!
Мистер Огурец, дважды получив по расквашенному носу, собрался с силами и сбросил с себя одурманенного феромонами очкарика. Мутузя друг друга, оба покатились в сторону туалета.
Течение снова сменилось и Линьков едва успел выровнять скаф. Мегалодон продолжал кружить в нескольких метрах от «JC».
— Ладно, СУС. Если надолго тут зависнем, то посадим к морским чертям все аккумуляторы.
Сбросив скорость до минимума, Линьков направил судно вправо, рассчитывая скрыться из поле зрения акулы за дымовой преградой «курильщика».
Увидев, что жертва уходит, мегалодон перестал кружиться и… ринулся за скафом.
— Черт! Черт! Черт! – лихорадочно бегая глазами по приборной панели в поисках решения, заорал Линьков.
— Что происходит? – спросила брюнетка
— Мы все умрем? – напрягся бритоголовый.
Мистер Огурец и человек-светлячок прекратили драку и синхронно подняли головы вверх.
Пасть мегалодона сомкнулась на обшивке «JC».
Скрежет огромных зубов об никелевую сталь смешался с воплями пассажиров.
Стараясь не замечать дрожание титановых заклепок, удерживающих пласты обшивки между собой, Линьков выкрутил штурвал налево, затем направо. Никакого эффекта. Огромные челюсти держали крепко и с каждой секундой сжимались все сильнее.
Понимая, что рискует посадить аккумуляторы раньше времени, Линьков пустил по корпусу сразу два электрических разряда. Акула дернулась и ослабила хватку.
— Сейчас будет жарко! – крикнул Линьков, особо не надеясь, что его кто-то услышит.
А затем прибавил скорость и пустил скаф прямо в кипящий столб «курильщика».
Температура подскочила до 340 градусов по цельсию. Горячее течение подбросило скаф вверх и закрутило вокруг своей оси. Грязно-бурый дым полностью перекрыл обзор, но Линьков, с трудом ориентируясь по показаниям взбесившихся приборов, пытался развернуть судно в нужном направлении. Он забыл про сломанную руку, не слышал крики пассажиров, не обращал внимания на стремительно нагревающийся воздух в салоне, не замечал искры, летящие со всех сторон от перегоревшей проводки, старался не думать о том, как плавится в струях кипящей серы обшивка…
Наконец, температура опустилась до 220 градусов по цельсию. Скаф перестало крутить и Линькову удалось использовать тягу и вывести «JC» за пределы дымовой завесы в относительно холодную воду.
160 градусов… 150… 130… 100…
Выровняв движение аппарата, Линьков перевел взгляд на приборную панель, анализируя повреждения, полученные скафом. Аккумуляторы почти на нуле, больше половины ламп не горит, два двигателя выведено из строя. Рефлекторными движениями Линьков открыл выпускные клапаны на всех балластных цистернах.
— Поздравляю, друзья, — торжественно сообщила СУС, — мы выжили! Мы победили!
Синтетическая парочка начала страстно целоваться.
Феромоновая брюнетка босиком подошла к пришедшему в себя спецу по кибербезопасности, и они вдвоем принялись ковыряться в его нейропротезе.
Мистер Огурец и человек-светлячок, обнявшись, сидели у входа в туалет.
— Расстояние до поверхности – 800 метров.
Линьков улыбнулся, глядя как за стеклом проплыла парочка морских коньков.
— СУС?
— Да?
— Запаса аккумуляторов должно хватить чтобы всплыть, но добраться до суши самостоятельно мы явно не сможем.
— Я уже вызвала помощь.
— Правда? Когда?
— Пока ты был в отключке после аварийной посадки.
— А почему мне не сказала?
— Ты не спрашивал.
Странно. Но сейчас нет сил думать об этом.
— Расстояние до поверхности – 400 метров.
— А что в итоге стало с мегалодоном? – отстраняясь от распалившегося качка, спросила дама в колье.
— Понятия не имею, — пожала плечами брюнетка, отсоединяя нерабочий протез от плеча своего напарника.
— Думаю, он струсил и сбежал на дно, — предположил человек-светлячок. Они с мистером Огурцом перестали обниматься и разошлись по своим местам.
— А я думаю, — не согласился вегетарианец, — что он сварился заживо!
— Да ну, — возразил бритоголовый, — тогда бы мы его видели!
Стрелка глубиномера приблизилась к отметке «0».
Скаф выскочил на поверхность и замер, покачиваясь на волнах.
Пассажиры прильнули к иллюминаторам, жадно всматриваясь в голубое небо, парящих над волнами чаек и линию горизонта.
Линькова больше заинтересовали подплывающие к «JC» два катера. Тот, что поменьше, выглядел как спасательное судно. А второй, более крупный… был очень похож на военный корабль.
Издав на прощание жалобный писк, приборная панель погасла, перестав получать питание от аккумуляторов. Линьков нажал кнопку, отвечающую за выдвижение трапа, но та не сработала.
Я свое дело сделал, теперь дело за ребятами из спасательной команды.
Спасатели быстро состыковались со скафом. С крышкой люка, поврежденной либо зубами мегалодона, либо горячими струями «курильщика», им пришлось повозиться. Но уже через пару минут пассажиры начали выбираться из «JC» по скинутому спасателями трапу.
Чувствуя, как кабину понемногу заполняет свежий морской воздух, Линьков молча смотрел, как ноги пассажиров по очереди исчезают в люке. Они больше не раздражали его. Все они, казалось, как-то изменились во время этого плавания. Стали чуточку более живыми. Более настоящими.
Дождавшись, когда босые ноги поднимавшейся последней брюнетки, так и не подобравшей свои туфли, исчезнут в люке, он поднялся с кресла и подошел к трапу.
— Отличное вышло приключение, СУС.
— Это как посмотреть, — ответил искусственный интеллект.
Подтягиваясь правой рукой, Линьков, начал подъем наверх. Шаги давались с трудом. Только сейчас он осознал, насколько устал и обессилел. Добравшись до середины трапа, Линьков чуть не скатился вниз, однако несколько пар крепких рук сразу же подхватили тело пилота и вытащили наружу.
Сделав слишком жадный вдох, Линьков закашлялся, в глазах помутнело от ярких солнечных лучей. Потеряв равновесие, он повалился на скаф.
12
— Илья Дмитриевич Линьков, вы обвиняетесь в нарушении протоколов безопасности, ваше поведение трактуется как опасное для себя и окружающих. Согласны ли вы с обвинением?
Странная какая-то формулировка… И суд странный…
Линьков смутно помнил, как попал сюда и что произошло после того, как его вытащили из покореженного люка «JC».
Кажется, катер спасателей увез пассажиров, а со второго судна на скаф поднялся человек в строгом костюме.
— Илья Дмитриевич Линьков, — по интонации не было понятно, спрашивает он или утверждает.
Линьков на всякий случай кивнул.
— Вы арестованы!
Потом Линьков окончательно вырубился и пришел в себя уже в маленькой комнатушке без окон, где из предметов мебели была только жесткая койка. Оттуда его привели в этот зал. Огромный, но абсолютно пустой, если не считать трех мужчин в мантиях, стоящих за трибунами напротив ответчика. Одинакового роста, с похожими чертами лица. Они походили на братьев, но в то же время их легко было отличить друг от друга. У одного были чересчур большие уши, у второго – мясистый нос, а у третьего – массивная бульдожья челюсть.
— Господин Линьков! – повторил большеухий, — вы согласны с обвинением?
— Не то, чтобы совсем не согласен. Просто… могу я узнать, где нахожусь? Это какой-то закрытый суд «Deep Sea Travel» только для своих? Я имею право нанять адвоката?
— Отвечайте на поставленный вопрос, господин Линьков! – рявкнул «бульдожья челюсть».
— Нет, это вы ответьте на мой вопрос! Во-первых, я, может, и виноват в том, что подверг судно опасности, но в итоге все живы и никто серьезно не пострадал. Во многом, благодаря мне! Во-вторых, я только пять минут назад пришел в себя, хочу пить, есть и адвоката! Желательно красивую женщину без всяких синтетических приблуд! И в-третьих, что это вообще за суд такой? Почему вас трое? Где свидетели? Это законно вообще?
— Это — больше, чем суд, — произнес ушастый.
— Нас трое, потому что так положено, — добавил носатый
— Свидетели не нужны, потому что мы, итак, владеем информацией, — сказал «бульдожья челюсть»., — и, да, это законно.
— А что насчет протоколов к Конвенции о защите прав человека? — всплыли в голове Линькова слова мистера Огурца.
Трое в мантиях переглянулись между собой. Ушастый ухмыльнулся, носатый хихикнул.
— Что смешного?
Носатый что-то шепнул в большое ухо соседа, тот, что-то быстро написал на бумаге, лежащей на трибуне, и передал записку «бульдожьей челюсти».
— Давайте переформулируем вопрос, господин Линьков, — глядя на бумагу заговорил обладатель массивной челюсти, — объясните, почему вы подвергли пассажиров «JC» опасности и пошли на таран гигантского мегалодона, а после чуть не сожгли гидроскаф, проплыв через гидротермальный источник? Отвечайте максимально честно, можете подумать перед ответом.
Пожевывая нижнюю губу, Линков медленно переводил взгляд с бульдожьей челюсти на мясистый нос, с мясистого носа на большие уши. Затем он со всей силой ущипнул себя за левую сломанную руку. Та отозвалась болью.
Нет, это не сон. А жаль. Это хоть как-то оправдывало бы абсурдность происходящего. Абсурдность и нереальность…
Неожиданно нужные слова сами пришли в голову.
— Я подверг экипаж туристического гидроскафа «JC» опасности, потому что экипаж «JC» абсолютно абсурдным образом воспринимал реальность, — трое в мантиях резко напряглись при этих словах, но Линькова это не остановило, — потому что они все ненастоящие! У них искусственная кожа, искусственные мышцы, искусственные руки, даже чувства – и те искусственные! Они живут в своем виртуальном пространстве, не видят и не хотят видеть реальность вокруг нас, такую, какая она есть на самом деле! Я хотел показать им насколько этот мир может быть ярким! И я считаю, что у меня получилось! Я надеюсь, что те события и тот страх, пережитый ими благодаря мне, изменили их. Сделали их чуть более настоящими.
Троица молчала.
Теперь не только оштрафуют, но и уволят…
— Господин Линьков, вы осознаете, что с учетом ваших слов вас ждет более жестокое наказание, чем предполагалось? – наконец произнес носатый.
Точно уволят, с «волчьим билетом…» Ну и хрен с ним. Я мегалодона не испугался, и вас не боюсь.
— Да, осознаю!
Трое переглянулись и, выйдя из-за трибун, покинули зал через маленькую дверь.
— Эй! – крикнул Линьков, — вы куда? Это уже все, или у вас совещание? Мне тут ждать?
— Ждать осталось недолго, Илья, — раздался откуда-то из невидимых колонок знакомый голос.
— СУС? – удивился Линьков, — ты тоже здесь?
— Да.
— Но как? Ты – та СУС, что я знаю, или какой-то другой ИИ?
— Вообще-то, моя задача – донести до тебя решение суда, не более, — донеслось из колонок, — но, думаю, на этот вопрос я могу тебе ответить. Меня зовут ИИСУС – Искусственная Интегрированная Система Управления Стабильностью. Все прочие ИСУ в каком-то смысле являются частью меня, так что я владею всей информацией, которой они оперировали. Так что ответ на твой вопрос – и да, и нет.
— Управление Стабильностью? Что это вообще значит?
— Решением суда, Илья Дмитриевич Линьков за свои действия и образ мыслей, признанным опасным для окружающих, приговаривается к выбросу.
— Что?
— Приговор будет приведен в исполнение через 3 секунды…
— Что? О чем ты вообще?
-3…
— СУС! Объясни мне, мать твою, что здесь происходит!
— 2…
— Что значит – выброс? Я что вам, мусор какой-то…
— 1…
13
В затылке завибрировало. Яркая вспышка света заставила Линькова зажмуриться. Открыв глаза, он не узнал пространство вокруг. Все было завалено огромными кучами разного мусора. В основном металлического, но местами попадались куски электроники и пластик.
Это шутка такая? Они меня реально на помойку выбросили?
Посреди ближайшей горы мусора рос куст. Это был необычный куст. Это были…
Водоросли? Неужели…
Линьков поднял голову вверх и убедился в правильности своей догадки. То, что он принял сперва за воздух – оказалось водой.
Я на огромной свалке посреди морского дна? Бред… Как я тогда дышу и почему давление не ощущается… Это что, виртуальная реальность?
Из проема между двух куч металлолома выкатилось невразумительное нечто, Линьков не сразу распознал в нем робота.
Будто бы из того, что под руку попалось пытались наскоро собрать человекообразную модель, вместо рук прифигачили клешни, а вместо ног поставили платформу на гусеницах.
Нелепая конструкция подъехала к одной из куч, внимательно присмотрелась к ней, и, вытянув одну из своих крабьих клешней, вытащила из-под груды погнутых пластин моток медной проволоки. Поднеся добычу к покосившемуся датчику на груди, робот на секунду замер, а затем, резво развернувшись, уехал туда, откуда появился.
Линьков вдруг понял, что не чувствует боли в сломанной руке. Попробовал согнуть ее в локте. Боли не было, а раздавшийся звук, был довольно странным. Подняв руку, Линьков посмотрел на нее и тут же испуганно опустил.
Что за!
Вместо руки он увидел нелепую клешню, как у только что уехавшего робота.
Линьков посмотрел на правую руку. Она выглядела также.
Что за херня!
— Всем сортировщикам класса «D» — приказ немедленно возвращаться в 12ый отсек! – голос, показавшийся смутно знакомым, разнес над свалкой громкий приказ.
Все еще не понимая, что происходит, Линьков инстинктивно поднял голову вверх, услышав шум приближающего двигателя.
Маленький подводный аппарат сферической формы опустился на уровень глаз Линькова. Шум двигателя стих.
— Новенький! – никаких сомнений не осталось, это был голос СУС, — тебе что инструктаж не проводили?
Линьков отрицательно мотнул головой, пытаясь понять, откуда шарообразный аппарат издает звук и где у него находятся глаза.
Хотя, в виртуальной реальности такие вещи могут попросту не продумать.
— Вот раздолбаи! Ну да ладно. Если вкратце – берешь предмет из кучи, проверяешь датчиком, он у тебя на груди. Мигнет красная лампочка – выкидывай этот хлам, зеленая – это то, что нужно, хватай покрепче и вези на склад. Дорогу я покажу. Вопросы есть?
— Кто ты? – собственный голос показался Линькову чужим, он звучал неестественно и грубо.
— Я? ИИСУС – Интегрированная Искусственная Система Управления Свалкой.
Как-то много ИИСУСов для одного человека…
— Ты можешь вернуть меня в реальность?
— Ты – сортировщик класса «С», приятель. Это теперь твоя реальность!
— Это дурацкая виртуальная симуляция! Новый проект «Deep Sea Travel», или что-то типа того. Не хочу даже вникать в это. Верните меня в реальность!
— «Deep Sea Travel»? Ха-ха! Да ты у нас особый случай! Как тебя зовут?
— Я – Илья Линьков!
— Секунду… Линьков, Илья Дмитриевич. Работал пилотом гидроскафов в компании «Deep Sea Travel». За год до катаклизма женился на коллеге по работе. После катаклизма сыграл важную роль в доставке первых колонистов на станции «Остров 2», «Фурор», «Храм» и другие. Известен как пилот, ни разу не терявший экипаж. Во время обороны станции «Садко 6» получил несовместимые с жизнью ранения и впал в кому. За свои заслуги получил привилегию переноса сознания в экспериментальный проект по созданию сети сверхточной виртуальной модуляции жизни до катаклизма — «ЭДЕМ». Решение об участии в проекте было принято супругой – Агатой Линьковой. Прожил в «Эдеме» 3 года, после чего за действия и образ мыслей, признанный опасным для окружающих, был приговорен к выбросу в реальность. По причине дефицита физических носителей и нехватки рабочих рук на свалках, после выброса сознание загружено в робота-сортировщика класса «С».
Катаклизм… Остров 2… Оборона «Садко 6»… Агата Линькова…
Воспоминания из стертой жизни начали потихоньку проявляться в мозгу.
Линьков снова посмотрел на свои руки-клешни.
Неужели он, Илья Линьков, всю свою жизнь отвергавший все виртуальное и искусственное, три года прожил в виртуальной симуляции, а теперь загружен в искусственное тело робота-мусорщика?
— Ладно, некогда мне с тобой болтать, — шарообразный аппарат крутанулся вокруг своей оси, зажужжал двигатель, — как закончишь любоваться новым телом и будешь готов приступить к работе – нажми кнопку над своим правым ухом. Это отправит сигнал ближайшему дрону. Ну, бывай!
Проводив аппарат взглядом, Линьков с силой ударил рукой-клешей ближайшую кучу мусора. Больно не было.
Неужели правда?
Мысль о том, что это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО может быть правдой коснулась краешка сознания Линькова. И он испытал самый сильный страх в своей жизни. Настоящий человеческий страх. Осознание безысходности собственного положения постепенно становилось все отчетливее. Линькову захотелось лечь на землю, свернуться в позу эмбриона и заплакать.
Но гусеничная платформа не подразумевала возможности лечь, жесткое металлическое тело не способно было гнуться, а стеклянные линзы не могли выдавить даже малейшую каплю слез.